Книга Оружейница - Александр Шилов

Я въезжаю на своем «пылесосике» на стоянку главной клинической больницы протектората.

Две недели, прошедшие после совещания, были заполнены делами. Мы вовсю отстреливали доработанные автоматы на ресурс, а учитывая, что на них уже стояли наши первые хромированные стволы, на одном уже дошли до пятнадцати тысяч и, решили продолжить терзать его до полного износа.

Сегодня в КБ забежал Тима Соколов, он забирал с завода первые полсотни комплектов для сборки уже серийных леверов и аж подпрыгивал от нетерпения, собираясь сразу же, забыв про сиесту, заняться их сборкой. Ну это он зря. Сиесту придумали совсем не дураки, а люди, методом научного тыка определившие то, как нужно обходиться со своим организмом на такой жаре.

Я предпочитаю сей обычай уважать. Если в прошлом году, когда провалившись сюда, мы перенесли жарищу на стрессе, то сейчас, организм уже начал приспосабливаться к здешнему климату, да и дополнительную нагрузку из-за беременности тоже не стоит сбрасывать со счетов.

Так что в двенадцать мы с Серым отправились домой «дабы предаться неге и наслаждениям». И, таки, предались.

А за обедом, Наська опять подъехала ко мне с предложением сделать новый протез с силиконовым лейнером[77], тем более, что у неё сегодня как раз практика в отделении, и на вечерний приём записаны только два человека, да и те — забрать уже готовые протезы. Серый поддержал дочку, напомнив о тех четырёх «оттобоковских»[78] коленных модулях, которые он купил в заленточной Москве перед переходом. Он вручил мне их вечером второго дня после их приезда, когда мы немножко отошли от шока и суеты сопутствовавших Настиным родам, а потом пятнадцать минут вытирал мой слёзоразлив, а я никак не могла остановиться. И было отчего. Учитывая их надёжность, четыре колена, плюс пятое, которое мне купили, в прошлом году, родители — мне этого должно хватить на всю жизнь. И я хорошо понимала, что Серёжка это учитывал.

Забежав в регистратуру, и взяв у Майи талон, я отправилась он поиски протезно-ортопедического отделения, в котором практиковалась Настюха. Двухэтажное здание отделения, обнаружилось в дальнем от входа, левом углу.

Проходя в двери, я вспомнила, как Наська, вернувшись со своей первой практики, сообщила мне на кого она решила учиться. Тогда её выбор меня здорово удивил, а сейчас я иду к ней на приём.

Пройдя через холл, я стала подниматься на второй этаж. На первом, по рассказам дочки, находились палаты для пациентов, проходивших реабилитацию и большой тренировочный зал, на втором — мастерские, кабинеты врачей, приёмные, склад и ещё несколько палат. Разыскав женскую приёмную, я обнаружила сидящую под дверью женщину в возрасте «за шестдесят», одетую в элегантный белый брючный костюм и, если меня не обманывали мои глаза, с протезом правого бедра.

Поздоровавшись, я поинтересовалась давно ли она сидит, и услышала, что примерно пять минут как зашёл офицер из комендантского полка. Дальше начался обычный разговор двух пациентов в ожидании приёма. Наталья Алексеевна оказалась ампутанткой с, уже более чем сорокалетним стажем и, когда разговор перешёл на обсуждение мастеров-протезистов, то, к моему вящему изумлению, она начала мне вовсю расхваливать Настю:

— Знаете Саша, я сама была изумлена тем, что у такой юной девочки, на поверку оказались золотые руки и такая любовь к своему делу. Она ведь, приехала в прошлом году, с последним конвоем, беременная. И за всего-то пять месяцев, освоила это непростое дело на «отлично»! Можете мне поверить, протезистов я за сорок лет навидалась разных, и мастеров, что говориться, «от бога», и тех, что страдали клиническим рукожопием. А Настя, вы ведь представьте себе, ей ведь приходится и в школе учиться, и за дочкой своей ухаживать. Знаете, мне довелось её как-то увидеть — чудесная малышка. Конечно, здесь, мамам с малышками уделяют внимание побольше чем «за ленточкой», но, всё равно, представьте каково ей — в пятнадцать лет оказаться с малышкой на руках. Хорошо хоть мать у неё оказалась понимающей, а то мне ведь за свою жизнь разные истории довелось наблюдать.

Я сидела и слушала её с каменной физиономией, изо всех сил давя в себе хохот и, чего греха таить, наслаждаясь ситуацией. Хотя… Если положить руку на селезёнку, то мой вклад в личность Наськи трудно назвать определяющим. Просто оказалась рядом в трудный момент, а главное она сделала сама. И, наверное, если бы я попала сюда одна, мне было бы гораздо тяжелее. Получается — одной тяжко, если кто-то помогает тебе, полегче, а если тебе самой приходится помогать кому-то, то твои проблемы, в итоге, оказываются и не такими уж проблемами.

Углубившись в эти размышлизмы, я пропустила последние фразы моей собеседницы мимо ушей, и вынырнула в реальность только когда дверь приёмной открылась и оттуда вышел лейтенант-комендач, с парашютной сумкой в руках, сквозь ткань отчётливо проступали очертания протеза. Попрощавщись с Настей, он кивнул нам и направился к выходу, а Наталья Алексеевна встала со стула и направилась внутрь.

Оставшись одна, я тихонько прохихикалась, наслаждаясь юмором ситуации, но мои мысли, почти сразу перескочили на новость, которую нам сообщил Генрих Карлович, а именно — вполне возможно, что выпуск нового автомата будет совместным проектом нескольких территорий, и нам надлежит прикинуть, что и кому делать, а заодно и озаботиться вопросом стыковки стандартов. Хотя, разумеется, производство должно быть подготовлено так, чтобы в любой момент сосредоточить его на нашем заводе.

Эти мои мысли прервал звук открывающейся двери и из неё со словами:

— Настенька, спасибо тебе большое! — появилась Наталья Алексеевна.

Вышедшая за ней Наська, увидев меня, хихикнула и сказала:

— Мам, заходи.

Я сполна насладившись непонимающим и ошарашеным видом Натальи Алексеевны, не удержавшись, показала ей язык и прошла в приёмную. Там я рухнула на кушетку и от души заржала.

Настя, с огорчённо-озабоченным выражением лица, которое, впрочем, портил откровенно шкодный блеск глаз, уставилась на меня:

— Ну и, что мы видим? Мама взрослой дочки. Вот-вот ещё раз мама и уже бабушка! А пожилой женщине язык кажет! — она деланно вздохнула, — первый класс, вторая четверть.

Я свернулась на кушетке в комок и забилась в приступе хохота.