Почувствовав себя в дураках, Роберт в очередной раз смирился с участью, что приготовила ему судьба или Нина, и перестал тянуть время.
Он резко открыл дверь
– Роберт!
Вдруг позвала Нина.
– Прежде чем уйдешь, запомни: ты для меня – целый мир. Ты нужен мне. Ты нужен нам, – произнесла Нина.
Не понимая ее слов, Роберт вышел из машины и быстро захлопнул дверь, будто отрезал путь назад. Раздраженный очередной победой Нины, он направился к парадной двери. Ей богу, эта девка скоро схлопочет от него!
Довольно приятный чистый холл и лестничные пролеты, немного потрепавшиеся от времени, но исправно ремонтируемые коммунальными службами. Кто-то даже украсил парадные окна горшками с комнатными растениями: герань, фикус, гвоздики. Упорные попытки молодежи разрисовать стены нецензурными надписями тут же встречали столь же неотступный напор жильцов или работников, которые закрашивали рождавшиеся время от времени зачатки анархии, словно люди больше не желали возвращаться в тот кошмар тридцатилетней давности, когда твоего соседа могли изрубить в фарш за долг букмекерам или барыгам.
Нужную квартиру он нашел на втором этаже, и простоял перед ней десять минут, не решаясь постучать. Что он увидит, когда откроется дверь? Будет ли это дверь в прошлое? Захочет ли мачеха ударить его, как раньше? Захочет ли Роберт крикнуть, как ненавидит ее всей душой?
Нужные ответы за дверью. Надо только постучать.
И Роберт постучал.
Дверь открыли не сразу. Роберт затаил дыхание, когда показалась хозяйка квартиры.
– Да? – произнесла женщина.
Ее редкие черные волосы полностью поседели, но скудный хвостик, собранный заколкой возле шеи, остался неизменным. Она невероятно похудела, осунулась, плечи поникли, и она немного горбилась, словно груз прошедших лет давил ее к земле. Щеки впали и слегка обвисли, хотя она всегда хвасталась высокими подтянутыми скулами. Уголки глаз, словно тоже поддались силе гравитации, и сползли вниз, отчего верхние веки слегка закрыли глаза в утомленной манере.
Она была одета в розовую форму медсестры, которая определенно была ей велика. Неизвестная ему болезнь заставила мачеху сильно похудеть.
Агнет нахмурилась, когда мужчина с признаками перелома носа и оставшимися от синяков желтыми пятнами на щеках стоял на пороге и молчал уже на протяжении минуты. Ее мозг, как и мозг другого нормального человека, пытался найти объяснение странному поведению незнакомца. И вскоре ее глаза слегка расширились от удивления, когда память извлекла картинки тридцатилетней давности, а аналитическая способность мышления сопоставила с ними знакомые черты незнакомца.
Так они и стояли друг перед другом в полном молчании и ошеломлении, разглядывая друг друга и пытаясь понять, правда ли это, не ошиблись ли они.
Наконец, Агнет молча отошла, приглашая Роберта внутрь. Он принял это приглашение.
В двухкомнатной квартире пахло лекарствами. И как бы Агнет не старалась завуалировать этот запах огромным количеством комнатных цветов, ей не удалось. В квартире было светло и в целом приятно. Все здесь говорило о том, что хозяин – пожилая рукодельница. Роберт никогда бы не подумал, что Агнет умеет создавать подобные шедевры. Она связала чехлы для диванных подушек, коврики, чехлы на кухонные стулья, в кресле лежал связанный из толстой пряжи плед, в соседней комнате на кровати – огромное покрывало, также созданное умелыми руками мастерицы, а на столах – связанные скатерти-дорожки. Агнет любила вязать спицами и крючком, а также вышивала разные картины нитками, бисером, пайетками. Вышитые картины с пейзажами и животными висели на стенах. Квартира пестрела разноцветными произведениями рукоделия, и Роберт не мог насмотреться на них. Каждое ловило его взгляд мелкими деталями и ровными узорами. Роберт вынырнул из созерцания лишь, когда услышал свисток чайника, тогда он понял, что разглядывал работы Агнет не меньше пятнадцати минут.
Агнет заварила ароматный с бергамотом чай и расставила чайный сервиз с рисунками букетов цветов. Роберт узнал, что помимо вязания Агнет увлекается растениями и цветами, и, скорее всего, горшки с цветами в подъезде – ее рук дело.
Мачеха сняла со стула пушистого рыжего кота, положила его в кресло, погладила и даже поцеловала. Но тот будто и не заметил, что что-то произошло, и продолжил самоотверженно спать. Агнет указала Роберту на освободившийся стул.
Они пили чай в полном молчании. Почему-то никому не хотелось начинать разговор. Агнет пододвинула пасынку миску с вареньем, и Роберт вдруг улыбнулся.
– Кабачковое? – спросил он.
Агнет посмотрела на Роберта и улыбнулась.
– Кабачковое, – довольно подтвердила она, словно только что получила комплимент.
Роберт заметил, что ее голос стал гораздо тусклее, ниже и обрел чуточку хрипоты.
Роберт зачерпнул ложкой и причмокнул от вкусноты. В детстве он мог есть ее варенье половниками – одна из немногих вещей, что он любил в мачехе.
– Теперь добавляю немного апельсинов, так гораздо вкуснее, – рассказывала Агнет.
В те времена они не могли позволить себе такую роскошь, как фрукты. Кислые зеленые яблоки росли на лужайке перед соседним домом – вот и вся экзотика.
– Где ты работаешь? – спросил Роберт.
– В хосписе Святого Михаила, здесь недалеко. Пешочком десять минут, – ответила мачеха.
Роберт внезапно понял спешку Нины вытащить его из постели. Судя по всему, мать готовилась к скорой рабочей смене, и уже облачилась в форму.
Сервизные чашки были маленькими для Роберта, а потому он быстро выпил ароматный чай. Агнет налила еще, заметив, что Роберт уплетает варенье за обе щеки. Прямо как в детстве.
– Сиделка? – спросил Роберт.
– Медсестра. Я закончила курсы, когда ты сидел, – ответила Агнет.
– Следила, значит.
– Я всегда слежу за тобой, насколько получается, – откровенно призналась женщина.
Роберт вдруг почувствовал теплоту в груди. Хотя, может, это был горячий чай.
– Чем ты больна? – спросил он.
Рука Агнет с чашкой замерла возле рта.
– Да, брось. И невооруженным взглядом заметно, – сказал Роберт.
Агнет отпила чай, сделала паузу и заговорила.
– Рак, как и у твоего отца, – начала женщина. – Началось с матки. Шесть лет назад ее удалили. Но метастазы затронули молочные железы. В прошлом году отрезали вторую грудь.
Роберт понял, почему Агнет показалась ему невероятно худой. В молодости у нее была объемная грудь. Просто Роберт был в том возрасте, когда мальчишки еще не обращают внимания на подобное. Теперь же вместо грудей была плоскость.
– А теперь что? – спросил Роберт.
Агнет слегка улыбнулась и ответила:
– Теперь все хорошо.
