Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Сражение было долгим и кровавым. Пехотинцы упорно карабкались на горные склоны под ураганом стрел. Они брали очередной горный хребет, только чтобы очутиться под не менее сильным огнем с другого, расположенного выше. И только многократное численное превосходство ассирийцев помогло им одержать победу. Глава курдов был взят в плен, захвачена крупная добыча. Снова начали прибывать посланники из городов-государств с севера и запада, обещая дружбу и покорность.
И опять, когда наступила зима и окружающие Ассирию горы занесло снегом, непокоренные страны позабыли о своих заверениях. И весной армии пришлось в очередной раз отправляться в поход, чтобы доделать работу, которую они выполняли уже трижды. Последовали долгие и утомительные марши, грабежи, поджоги городов и деревень, убийства всех, кто не смог укрыться высоко в горах. Только на этот раз обошлось без сражения. Повстанческие армии держались в удалении, а государства за пределами разоренной территории униженно просили пощады.
Солдаты армии Каркемиша. Рельефное изображение на каменной плите
Проведя еще одну зиму дома, после весеннего сева Тиглатпаласар снова повел армию в поход, на этот раз на Восток. Было необходимо показать очень уж независимым горцам Луристана, что ассирийцы не настолько заняты на западе, чтобы позволить им совершать дерзкие набеги на равнины. Пехота и колесницы Тиглатпаласара забрались высоко в горы – инженеры строили мосты и прокладывали дороги. Это была более наглядная демонстрация силы, чем война. Луллуби и персидские племена подчинились без возражений и были обложены данью, которую – и это все знали – не собирались платить. Но их корни были подрублены – большинство молодых людей были насильственно забраны в ассирийскую армию.
Было явной ошибкой давать западу годовую передышку. Каркемиш и другие города-государства всегда считали Ассирию очень удаленной угрозой. Ассирийская армия могла раз или два за тысячелетие выйти за пределы своей сферы влияния, и такую катастрофу, как и любое другое деяние богов, следовало просто пережить и постараться как можно скорее позабыть о ней потом. Они понимали, что Тиглатпаласар продемонстрировал свое могущество с жестокостью, в которой не было необходимости, и теперь продолжает ее демонстрировать в другом месте. Его намерением не могло быть установление постоянного господства над государствами, расположенными на западных границах путей из Месопотамии, потому что они традиционно входили в хеттскую, малоазийскую сферу влияния. Правда, Хаттусас пал уже давно, но Каркемиш, Алеппо, Хама и Угарит от этого не стали менее хеттскими. Даже наоборот, падение древней империи сделало их наследниками традиций и славы хеттов. Хетты никогда не подчинялись ассирийцам и не были намерены делать это теперь. И хотя северные провинции захватили фригийцы, хетты юга будут высоко нести знамя великого Суппилулиумы.
Тиглатпаласар опять выбрал Великий западный путь.
Его солдаты были уже опытными, закаленными в боях воинами. Они вполне могли пройти за день двадцать миль, а в конце пути еще и разбить лагерь. Конечно, при этом они поругивали разведчиков, которые выбрали неудачную площадку – приходится далеко носить камни, – и интенданта, по вине которого продовольствие никогда не доставляется вовремя. Наученные горьким опытом, они привыкли подстреливать во время дневного марша из лука коз, зайцев, дроф, иногда даже газелей. Мясо в любом случае являлось прекрасным дополнением к вечной гречихе и финикам. Солдаты выступали загонщиками, если царь и его приближенные объявляли выходной день, чтобы поохотиться на льва или туров, а однажды им попался даже слон! Признаться, солдаты наслаждались охотой ничуть не меньше, чем царь. Они также приобрели богатый опыт в разграблении городов и деревень, быстро находили предметы, которые можно выгодно продать, а остальное разрушали и сжигали, научились выбирать из пленных самых здоровых людей, которые могли еще долго служить рабами, а слабых без жалости убивали. Солдаты теперь стали и весьма компетентными убийцами, сноровисто готовили заостренные колья, чтобы посадить на них пленных. При этом они не испытывали ни жалости, ни других эмоций, ведь пленные были бунтовщиками, а значит, сами навлекли на себя несчастья. Ведь они могли подчиниться и спасти свою жизнь. Не сделав этого, они подвергли свою жизнь опасности, а значит, им некого винить, кроме самих себя, за проигрыш. Ассирийские солдаты тоже подвергали свою жизнь опасности и не жаловались, когда проигрывали. Многие их товарищи, в свое время выступившие против эламитов и вавилонян, нашли свою смерть в болотах запада, и теперь в Ашшуре и Ниневии полно вдов и сирот, влачащих жалкое существование на подачках родственников своих погибших отцов и мужей. А еще были раненые и покалеченные солдаты – правда, немного, поскольку у раненого бойца почти нет шансов добраться до дома. Группа хромых, безруких и слепых ветеранов всегда с нетерпением ожидала возвращения армии в надежде, что товарищи выделят им часть привезенной добычи. И конечно, эти бедняки куда больше заслуживали жалости, чем бунтовщики, ожидавшие казни.
На этот раз армия, так же как и ее командующий, была исполнена решимости окончательно сокрушить запад, не оставив ему ни единой возможности организовать новое восстание. Теперь солдаты будут идти вперед до тех пор, пока больше не останется непокоренных территорий, где могут прорасти семена бунтарства. Пока главные силы шагали на запад по проторенной дороге, мобильные силы на колесницах, которые теперь могли действовать независимо, выполняли функцию ударных отрядов на флангах. Продвигаясь на север, они одним быстрым маневром разогнали конфедерацию двадцати трех курдских вождей и присоединились к главным силам у Каркемиша. Этот город был самым богатым в округе и к тому же центром нового хеттского движения. Снова и снова его царь подчинялся Тиглатпаласару, а потом отменял это решение. Городские фортификационные сооружения могли выдержать длительную и дорогостоящую осаду, и правитель использовал этот аргумент, чтобы выторговать наилучшие условия. Теперь, хотя город избежал разрушения, его царь был низложен, в цитадели расположился ассирийский губернатор и крупный ассирийский гарнизон и была установлена ежегодная дань – три тонны серебра и сто двадцать фунтов золота.
От Каркемиша путь царя лежал на северо-запад к Хаттусасу и сердцу Малой Азии. По этой дороге когда-то шли хеттские армии на Митанни, а пятьсот лет назад – на Вавилон. Их сменила армия Ассирии.
Центральные районы великого Хеттского царства уже давно находились в руках фригийцев, и теперь последний удар следовало нанести южным землям, которые все еще называли себя хеттскими. На полпути к Хаттусасу, в ста восьмидесяти милях вдоль царской дороги, находились Канеш и Кумана, последние оплоты хеттов. Недельный марш и быстрая атака отдали их в руки ассирийского царя. Согласно старому преданию, ассирийцы когда-то жили и вели торговлю в Канеше – это было за семь или восемь веков до появления империи хеттов. Именно здесь Тиглатпаласар провел торжественную церемонию и установил пограничный камень своей империи – на самом краю фригийской территории. Оттуда он повернул на юг – к Угариту и Средиземному морю.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
