– Что еще? – спросил принц, подходя к ней. Она показала ему записку короля, и принц побагровел от ярости.
– Он хочет разлучить нас… Он хочет отнять у мужа жену!
– У нас есть дети.
– Ты будешь их видеть, – воскликнул он. – Ведь он не говорит, что ты не будешь их видеть. Он же говорит «от время до времени». Но это не продлится долго. Мы что-нибудь придумаем, моя драгоценнейшая.
Каролина смотрела на него и понимала: ей придется выбрать мужа, она должна быть с ним. Ему она нужнее. Что с ним будет без нее? Что будет с ними обоими? Он один из ее детей, и сейчас она не имеет права оставить его без помощи.
Она написала королю: «Куда едет мой муж, туда должна ехать и я».
* * *
Фрейлины быстро упаковывали вещи.
– Это катастрофа, – сказала Маргарет Медоуз. – Начало настоящего раздора между королем и принцем.
– Нам будет веселее при дворе принца, чем при дворе короля, – возразила Софи Хоув. – Из всех скучных мест на земле самое унылое это Сент-Джеймсский дворец!
– Ах, если бы всегда было так, как прошлым летом в Гемптоне, – вздохнула Молли Липл. – Это было славное время.
Мэри Белленден пришла в прекрасном настроении: она ехала туда же, куда и Джон Кэмпбелл, придворный принца.
– Вы готовы? – воскликнула она. – Тогда в дорогу, через холмы и вдаль!
Карета медленно продвигалась по улице Олбермарл. Там уже собрались небольшие толпы людей, наблюдавших за процессией.
Принца Уэльского выгнали из дворца! Вы когда-нибудь слышали о чем-то подобном? У этих немцев нет родственных чувств. Нам не нужны немцы. Король Карл всегда был добр и любезен с членами своей семьи. Как было приятно смотреть на него с маленькими племянницами. И его брат, Яков, обожал Анну и Марию. А как трогательно любила Анна своего единственного ребенка, так мало прожившего на белом свете! Да, немец Георг поистине жесток к несчастной принцессе. Он не только отнял у нее дочерей, но и разлучил ее с новорожденным младенцем.
Семейные перебранки это одно, но увезти женщину от детей, едва она поднялась после родов, это настоящая жестокость.
– Будь проклят Георг! – кричали в толпе. – Будь проклят немец! Боже, благослови принца и принцессу Уэльских!
* * *
В дом Грэнтема принцесса прибыла в полном изнеможении. Фрейлины быстро уложили ее в постель и боялись, что она не выздоровеет.
Принц сидел возле нее, закрыв лицо руками, и тихо плакал.
На улицах распространялись слухи, что принц и принцесса больны, и перед домом Грэнтема стояли группы людей в ожидании новостей об их здоровье. А в это время в Сент-Джеймсском дворце король распорядился не принимать при его дворе тех иностранных послов, которые посещают принца.
– А теперь, – сказал он, – когда с нами нет принца, от которого одни неприятности, давайте наслаждаться покоем.
* * *
Вскоре разразилась новая драма. Оторванный от матери младенец заболел. На первых порах няни по приказу короля ухаживавшие за ним, успокаивали себя: мол, ничего страшного, обычное детское недомогание. Но мальчик с каждым днем все больше бледнел и капризничал. И тогда они уже не могли утешаться самообманом и послали за врачами. Те, увидев малыша, решили, что о его состоянии надо без промедления поставить в известность короля.
– Ну, и что вы советуете? – буркнул Георг.
– Вашему Величеству надо сейчас же послать за матерью ребенка.
– Это невозможно, – фыркнул король.
– Мы боимся, сир, что если вы этого не сделаете, то ребенок умрет.
– Глупости. Что она может придумать такого, чего не можете вы? Вы врачи или нет?
– По нашему мнению, Ваше Величество, ребенок крепко связан с матерью.
Георг недоверчиво оглядел их. У него закралось подозрение, что они работают на принца.
– Ей запрещено приезжать во дворец, а коли так, она должна оставаться в другом месте.
С этими словами он отпустил врачей.
* * *
Лондонцев так интересовала семейная ссора, что никто не мог им помешать выяснить, что же происходит во дворце. И когда стало известно, что недавно родившийся мальчик заболел, а матери не разрешают его увидеть, толпы любопытных разгневались.
– Оторвать ребенка от матери! – кричали на улицах люди. – Что за чудовище сидит у нас на троне!
Стенхоп пришел к Георгу, чтобы сообщить о положении дел.
– Ваше Величество, если ребенок умрет, а матери так и не разрешат с ним увидеться, начнутся восстания. Простой народ сентиментален по отношению к детям.
Георг задумался.
– Принцесса может приехать. Но не принц.
– Я немедленно пошлю ей письмо, – ответил Стенхоп.
* * *
Получив письмо, Каролина тут же собралась и отправилась в Сент-Джеймсский дворец. Люди, толпившиеся на улицах, чтобы посмотреть на нее, выкрикивали добрые пожелания.
Она слабо улыбалась им. И когда они видели, какой у нее болезненный и печальный вид, они кричали:
– Помоги вам Бог. Долой ненормального немецкого монстра!
Каролине приятно было слышать сочувственные слова, но думала она только об одном: разрешат ли ей остаться в Сент-Джеймсском дворце и нянчить сына? И удастся ли увидеть дочерей?
Едва приехав во дворец, она поспешила в апартаменты, приготовленные для нее. Но когда увидела своего мальчика, великая печаль захлестнула ей сердце. Она с первого взгляда поняла, как тяжело он болен. У него была высокая температура и непрерывный кашель. Каролина боялась, что она приехала слишком поздно.
Она забрала его у нянек и сказала, что сама позаботится о нем. Всю ночь она просидела рядом с ним, и хотя он продолжал кашлять и температура не спала, ей казалось, что он узнал ее и чувствует себя лучше.
* * *
Мальчик спал в колыбели. Он выглядел тяжело больным, но, по крайней мере, уснул. Каролина по-прежнему сидела рядом с ним и тихонько покачивала колыбель. А в сознании у нее вертелась мысль: может быть, король разрешит ей ухаживать хотя бы за больным ребенком?
Вошла Генриетта, которую она взяла с собой, и тихо сказала, что за дверью стоят девочки. Они хотят увидеть мать.
– Ой, Генриетта, приведите их ко мне!
Дверь распахнулась, в комнату вбежали дочери и повисли на шее матери.
– Анна! Моя дорогая… Амелия… А где крошка Каролина?
– Здесь, мама, здесь!
– Ох, мои дорогие!
Каролина плакала, девочки никогда раньше не видели на ее глазах слезы. Они не представляли себе, что их величественная, мудрая мать способна плакать. И поняли, что она плачет из-за них. От этого они почувствовали себя счастливыми и одновременно опечалились. Очень скоро они плакали вместе с ней.
