У Эмили задрожал подбородок.
– Значит, она ушла навсегда?
Клэр обняла сестру, глядя на Джонаса поверх ее головы.
– Не знаю, Эм. Может быть, мы уговорим ее вернуться.
– Думаю, будет лучше сначала поговорить с Тайлером, – с сомнением произнес Джонас и нахмурился. – Эм, пойдем-ка вниз и попробуем приготовить завтрак.
Джонас и Эмили ушли на кухню, а Клэр взяла в руки деревянного солдатика, она вспомнила, с каким выражением Тайлер смотрел на него. Он был не просто взволнован, а взбешен и страдал от душевной боли. Мать снова бросила его. Но Лулу не покинула бы дом, если бы не считала, что так будет лучше для всех. И теперь Клэр предстояло убедить Тайлера в том, что Лулу должна вернуться к нему.
Она нашла его на берегу реки. Тайлер сидел, бросая в воду камушки. Клэр молча присела рядом, держа солдатика в руках. Тайлер повернулся к ней, заметил игрушку, и лицо его снова окаменело.
Он протянул руку:
– Отдай его мне.
Клэр крепче вцепилась в солдатика.
– Ты выбросишь его.
– Конечно. А к чему его беречь?
– Твоя мать хотела, чтобы ты сохранил эту игрушку.
Тайлер фыркнул.
Клэр вздохнула, понимая, что ей предстоит нелегкая задача.
– Послушай, Тайлер, Лулу всегда любила и по-прежнему любит тебя – это ясно как день. Иначе она не стала бы хранить игрушку долгие годы.
Тайлер скептически приподнял бровь:
– Стало быть, она сберегла игрушку, но отказалась от родного сына? И это ты называешь любовью?
– Ты же прочел ее письмо, ты знаешь, почему вы с ней расстались. Она считала, что ничему не сможет научить тебя.
– А может, просто думала, что я недостоин любви. – Тайлер взял еще один камушек и забросил его далеко в реку. – Она погубила всю мою жизнь.
– Разве твоя жизнь погублена? Неужели ты был несчастлив все двадцать пять лет?
Нахмурившись, он зашвырнул в воду еще один камушек.
– Ты же понимаешь, о чем я говорю.
– Нет, не понимаю! – сердито возразила Клэр. – Мне тоже жилось нелегко, но я не считаю, что моя жизнь загублена. – Она вложила солдатика в руки Тайлера. – Вот, возьми и выбрось его. Ты все равно его не помнишь.
Тайлер держал в руке игрушку. И вправду, почему бы не выбросить этого солдатика? Разве мать не поступила так же жестоко с ним самим? К чему хранить вещь, которая пробуждает мучительные воспоминания? Даже время не стерло их из памяти.
Тайлер вгляделся в неулыбчивое лицо солдатика. Таких игрушек у него было четыре, все в мундирах разных цветов. Он укладывал их с собой спать, обнимал по ночам, когда ему становилось страшно и одиноко. Иногда ему приходилось лежать, зажимая уши, когда его родители ссорились и били посуду. Подобно Тайлеру, солдатики слышали гневные тирады матери, которых ни разу не услышал его отец – потому что он уходил из дома не оглядываясь.
И вот однажды ночью отец Тайлера ушел навсегда, бросив их. Скандалы, крики и звон посуды прекратились. Но вскоре после этого Тайлер уложил свои немногочисленные игрушки и одежду и отправился в Новый Орлеан. Солдатик в синем мундире куда-то затерялся – как Тайлер считал, это случилось в пути.
Тайлер замахнулся, готовый бросить игрушку в реку. К чему хранить ее, если они с матерью больше никогда не увидятся?
Внезапно в голове у него зазвучали слова Лулу: «Оставляю тебе подарок – мою единственную ценность, которую я бережно хранила потому, что она напоминала о тебе».
Тайлер замер и медленно опустил руку. Ему не хотелось верить в материнскую любовь. Он вспомнил страшный день, когда в последний раз встретился с матерью в Новом Орлеане.
«– Мама, мама, не бросай меня! Я без тебя не смогу…
– Ты должен жить в хорошем доме, среди заботливых людей. Сама я не смогу как следует позаботиться о тебе.
– Значит, ты не любишь меня?
– Конечно, люблю, голубчик! Поэтому я и привезла тебя сюда. Скоро я приеду за тобой».
В тот день мать солгала ему. Как же он мог поверить ей теперь? Он протянул игрушку Клэр:
– Делай с ней что хочешь. Если ты оставишь ее на память, я не стану возражать. – Поднявшись, он зашагал к дому.
Вскочив, Клэр бросилась за ним.
– Куда ты?
– Еду в город, купить досок для нового амбара.
Клэр удивленно смотрела на него. Почему он ведет себя так, словно ничего не произошло? Ведь он только что вновь обрел мать!
– А я думала, ты решил догнать Лулу…
– Зачем?
– Как зачем? – воскликнула Клэр и остановилась.
Тайлер тоже замер, на лице застыло раздражение.
– Вот именно зачем?
Клэр покачала головой:
– Черт возьми, Тайлер Маккейн, я отдала бы что угодно, лишь бы вернуть маму или отца!
– Они никогда не бросали тебя, Клэр.
Она подступила к нему вплотную:
– Вот как? А как, по-твоему, я жила, когда Бут вышвырнул нас с мамой из дому без единого гроша? Нам было некуда идти. Мы скитались по переулкам, чужим амбарам, ночевали под мостами, а днем, когда мама уходила искать работу, я оставалась совсем одна.
Погружаясь в воспоминания, Клэр часто задышала и стиснула зубы, чтобы не задрожать.
– Знаешь ли ты, кого можно встретить в таких местах? Ужасных, отвратительных, грязных мужчин, которым нравится запугивать детей, особенно девочек. Долгие часы я пряталась под грязными одеялами, боясь пошевелиться от страха, что меня найдут. Этого я никогда не забуду!
Клэр закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она решилась рассказать ему всю правду, открыть свою страшную тайну.
– Но однажды меня все-таки нашли. Они… схватили меня, коснулись меня грязными руками…
Тайлер обнял ее и притянул к себе:
– Прости, Клэр. Об этом я не знал.
Задыхаясь, Клэр высвободилась из его рук, мучительные видения вспыхивали в ее голове. Каждый вздох давался ей с трудом, боль стала такой резкой, словно в сердце вонзили острый нож.
– Однажды маме уже пришлось спасаться от них бегством… – Клэр задрожала. – Она перепугалась, долго искала безопасное место, где можно оставить меня, но…
Она прижала пальцы к вискам, с трудом подбирая слова и вкладывая в них всю горечь и боль, которые копились годами.
– И все-таки я ненавидела ее за то, что мне выпало такое испытание. Эта ненависть угасла только после маминой смерти.
Тайлер снова обнял ее и попытался утешить.
– Мне очень жаль, – шептал он на ухо Клэр. – Я понимаю, каково тебе пришлось. Ты была вправе ненавидеть весь мир. Но поверь мне, теперь все будет хорошо.
