Корус посмотрел на монитор Терезы:
— Ну что, этот бедняга инспектор проснулся?
— Ага, и ругает интеллектуальную систему, что голова у него болит ничуть не меньше, чем до магнитного сна, — со смехом ответила та.
— Еще бы! — рассмеялась Джен. — Бедняга никогда не узнает, что его использовали в качестве Троянского коня!
— Чего? — насупился Корус. — Мне казалось что мы всего-навсего уложили офицера Идзуми в капсулу, предварительно вынудив Квизианса разблокировать внешнюю Сеть, вошли в Эден через арену «Вторжения», отключили Идзуми от Сети Эдена, заменив нашим летчиком Громовым. Система безопасности Цифровика считает овец по головам, поэтому не заметила разницы, Макс забрал капсулу, вышел, инспектора подключили обратно, он проснулся, и цербер Цифровика опять-таки не заметил разницы. При чем тут лошадь?
— Ты что, не слышал про Троянского коня? — иронично приподняла брови Тереза. — Боже, Корус!
— Откуда мне знать про коней? — начал оправдываться тот. — Мне мозги нейролингвой не дырявили.
— Корус, замолчи, — Тереза закрыла глаза руками. — Еще одно слово, и я признаю, что от изобретения Синклера все же есть польза.
— Кстати, вы знаете, откуда взялось дурацкое имя администратора? — спросила Джен. — Папа сначала создал программу, которая бы отвечала ученикам на простые вопросы — как найти лабораторию, где находится лифт, когда начнется урок, сколько калорий в жареном рисе и так далее. А Цифровик просто взял эту же программу и настроил ее отвечать на все вопросы — даже о смысле жизни. А, я забыла, программа моего отца называлась Quick amp;Easy Answers — то есть простые и быстрые ответы. Забавно, что так же назывался справочник для родителей, которые не знали, как отвечать на детские вопросы...
— А где папа? — неожиданно всполошилась Дэз, перебив Джен.
— Вышел, — пожала плечами Дженни.
Но Кемпински странно забеспокоилась. Подошла к монитору и вывела картинку расположения маячков слежения.
— О чем ты волнуешься?
Дженни не сводила с нее напряженного взора. Дэз не отрываясь смотрела на экран. Потом на свои собственные часы.
— Сколько его уже нет?!
— Я... Он вылетел с арены и... — замялась Тереза. — Я не знаю! Я не смотрела по сторонам, пока вы оставались на арене!
— Его маячок не показывает состояния жизненных функций! — выкрикнула Дэз. — Он на нижнем уровне!
— Стой! — только и успела крикнуть Дженни.
Но Кемпински уже выскочила за дверь, схватив со стола пистолет Роро.
— Я за ней! — крикнул Громов.
Грохнула решетка технического лифта. Значит, Дэз уже там!
— Вернитесь оба! — заорала Дженни.
Неожиданно взвыла сигнализация.
Громов чуть не столкнулся с Констанцией. Та была вся в крови и копоти.
— Я была наверху, проверяла систему оповещения... — задыхаясь, сказала она. — Там правительственный десант, они нас засекли... телохранитель мертв. Надо уходить!
— Ты слышал?! — Дженни поймала Громова за рукав куртки. — Надо уходить! Через полчаса, максимум через час здесь будут солдаты!
Но Макс и не думал останавливаться. Он вывернулся и мчался к одному из технических лифтов в конце подвала. Захлопнул решетку и нажал кнопку.
Только бы успеть нагнать Дэз! На секунду мелькнуло сомнение: как же он найдет ее внизу? Но оно тут же пропало.
Как только лифт остановился, Макс откинул решетку, выскочил и огляделся. Вдалеке мелькнула голова Кемпински, кажется, она бежала вниз по лестнице.
Макс бросился за ней.
— Дэз!
Но Кемпински не останавливалась. Она неслась, почти не отрывая взгляда от экрана радара. Теперь даже Макс, отставший метров на пятьдесят, слышал усиливающийся звуковой сигнал. Похоже, радиомаяк Джокера уже был совсем близко...
Они спускались все ниже и ниже. Наконец Дэз свернула и помчалась по какому-то длинному коридору. В самом конце его виднелась открытая дверь.
Макс вбежал в дверь следом и застыл на пороге.
— Дэз!..
Она сидела на ящике у закрытой нейрокапсулы и плакала. Крышка капсулы была не круглой, а восьмигранной. Это делало ее похожей на хрустальный гроб из детской книжки с картинками, которую мама когда-то давно читала Максу.
В «хрустальном гробу» лежал Джокер. Монитор рядом показывал слабый нитевидный пульс комы.
— Что случилось?!
Громов, хромая, подбежал к Дэз.
Та молча протянула ему листок бумаги.
Громов взял его и быстро пробежал глазами.
Я виноват перед тобой, Дэз.
Мне надо было сказать правду, но я все никак не мог решиться.
В начале этого года я узнал, что тяжело болен. Клеточное сканирование показало, что у меня рак. Я не хотел умирать, но это было неизбежно. Я уже почти смирился, но тут получил сообщение от Хьюго. Его вирус мог помочь мне. Ты знаешь, как важно для меня завершить начатое дело. И я решил воспользоваться вирусом. Мое сознание будет жить и после того, как болезнь убьет тело. Прости, что втянул в неприятности тебя и твоих друзей. Я не хотел, но так получилось.
Может, ты возненавидишь меня за ложь. Но знай, я люблю тебя, Дезире. И я всегда буду рядом с тобой, пока существует Сеть.
Твой отец Мартин.
— Трус! Трус! — Дэз в отчаянии стукнула ладонью по крышке нейрокапсулы.
Макс обнял ее за плечи. Он не знал, что говорить. Что вообще можно сказать другу, узнав, что его отец превратился в программу?
Мощный взрыв прогремел наверху. Стены задрожали, с потолка посыпалась серая бетонная пыль.
— Гм...
Макс и Дэз вздрогнули и обернулись, словно услышали выстрел.
В дверях стояла Дженни. На ней были желтые очки. В одной руке она держала старый примитивный сварочный аппарат, а другой придерживала тележку с двумя небольшими синими баллонами.
— Придется воспользоваться этим старьем, — хрипло сказала она. — Вам пора уходить. Мне надо заварить дверь.
Дэз встала. Подошла к Дженни и сказала:
— Ты знала! Ты все знала с самого начала! Ты знала и помогла ему сделать это!
— Да, — спокойно ответила та, — точно так же, как и то, что это, — она кивнула на нейрокапсулу, — единственно возможный выход. Последний план твоего отца. Вирус Хрейдмара был нужен лично ему. Теперь тебе легче?
Она смотрела на Дэз без злости, без гнева или сожаления. Макс даже представить себе не мог, насколько тяжело сейчас Джен. Она все знала, и какой же выдержкой надо обладать, чтобы изо дня в день помогать Джокеру осуществить задуманное!
