— Это ты накаркал… — Ронда заплакала. — Как можно быть таким невоздержанным на язык? А если здесь материализуются наши мысли?
Они спустились по изрезанному склону морщинистой горы к подножию, где рядом с их модулем стоял другой, брошенный Лавинией. К счастью, место посадки не было затронуто странным катаклизмом, который протекал как-то избирательно, местами.
— Где Йюл? — издалека крикнул Ион Гизу, встревоженно оглядывающемуся по сторонам, но брат Ронды уже сбегал с другого склона горы.
Гиз не мог отвести глаз от невероятного зрелища: по слегка наклонной траектории с земли с ревом взлетали в поднебесье многотонные каменные пробки и с невероятной точностью вколачивались в самый центр жерл пробудившихся вулканов.
— Кажется, эти штуки называются вулканическими бомбами, — сказал Гиз. — Но по-моему, они сошли с ума — нарушают все законы физики.
— Все в модуль, — скомандовал Ион.
… Взлететь они не смогли — система управления аппарата оказалась полностью разбалансированной. В технике разбирался только Гиз, пришедший к неожиданному выводу о разрушении полимеров, входящих в состав некоторых жизненно важных деталей.
Зира весь день не выходила из своего отсека, а Ронда сидела и в оцепенении смотрела, как падают с неба Селона прямо в жерла огнедышащих холмов черные облака пепла и снопы искр, как зримо конденсируются в воздухе пары из воды и серы, тут же втягиваясь в трещины и разломы гор…
К ночи все утряслось в беспокойном чреве земли, и извержения прекратились. Неимоверную жару смягчила относительная прохлада, и люди вздохнули свободнее.
— А есть ли хорошие новости? — спросил Ион, когда все собрались перед сном в кают-компании модуля.
— Я прочитала дневник, который начала вести Лавиния, — обеспокоенно сказала Зира.
— Ну почему же ты молчишь? — подпрыгнула Ронда. — Мы ведь ничего не знали о дневнике! Что там?
— Сначала восторги, эйфория — молодость… — вздохнула Зира. — Потом… Я и не подозревала, что Лавиния знает такие слова…
— Какие? — насторожился Ион.
— Уверяю тебя, сынок, ты таких не знаешь.
Гиз прыснул.
— Конечно, она разочарована, что не обнаружила на Селоне придуманных ею алмазов!
— Это спорный вопрос — придуманные ли они, — возразил Ион. — Я не дам вам порушить мою голубую мечту.
— Зачем тебе алмазы, папа? — удивился Гиз.
— Подарю маме.
Ронда заплакала:
— Мы сидим в этом модуле, а наша девочка… бедная… где-то одна, на чужой планете…
— Ма, хватит. Лавка уже большая. Йюл обучил ее тактике выживания в любых условиях, ты же знаешь, — сказал Гиз.
Ронда подняла на брата заплаканные глаза. Йюл кивнул.
— Мы должны ждать ее здесь, Ронни. Думаю, она вернется.
— Просто столько всего навалилось… Но почему она ушла? Куда? На модуле большие запасы еды и питья…
Разговор заглох, и все разбрелись по отсекам модуля. Ночью Ронда неожиданно подняла шум — ей показалось, что рядом с модулем кто-то плачет. Мужчины походили вокруг с фонариками, но их поиски не увенчались успехом.
Ронда заставила Зиру отдать ей дневник Лавинии и прочитала его. Когда Ион проснулся, жена сидела у него на постели, осторожно рассматривала его волосы и обливалась горькими слезами.
— Взгляни, пожалуйста, на отмеченные места… — попросила она, протягивая Иону исписанный блокнот.
— «Я похудела на два размера… Я худею, мне плохо», — прочитал Ион.
— Дальше…
Ион отложил блокнот в сторону.
— Я уже знаю, Ронни. Мама сказала мне.
— Вот как?
— Не плачь. — Ион привлек Ронду к себе. — Ты так похорошела… А что с моими волосами?
— У тебя были сединки… они исчезли…
Ион хитро улыбнулся:
— Интересно, она не утратила навыки игры на фортепиано? Мы могли бы показывать ее за деньги в наших отелях…
— Твой черный юмор совершенно неуместен, Хадис, — дрожащим голосом произнесла Ронда. — Лавиния так мечтала повзрослеть… Не понимаю, как ты можешь веселиться! — Она снова заплакала. — Теперь я точно знаю… мы никогда не увидим нашу девочку, она не вернется сюда… Это она плакала ночью! Боже мой, она еще с собой что-нибудь сделает!
— А вот этого варианта я не предусмотрел, — встревоженно сказал Ион, вскочил с постели и принялся натягивать штаны. — Час назад с нами связался Скальд. Он на орбите, вместе с Гладстоном. Я предупредил их, чтобы не садились на Селон и вообще отошли бы от него подальше. Как только мы найдем Лавинию, они заберут нас.
— Скальд? — переспросила Ронда, морща лоб. — А кто это?
…Утро только занималось, на дымящемся горизонте появился край солнца, жаркий и огненно-красный, как остывающая лава. Вулканы втягивали в себя рассеянные остатки черных облаков.
— Все-таки что-то есть в этом Селоне такое… — сказал Ион, встав в проеме люка модуля и потягиваясь. — Давно себя так хорошо не чувствовал.
— Я похудела на целый размер, — сказала Ронда, мягко подталкивая его сзади.
— Это хорошо или плохо?
— Конечно, плохо. У меня все было в норме.
— Тебе надо побольше кушать, — озабоченно сказал Ион.
— Справа заходи! — вдруг раздался крик Йюла с южной оконечности горы.
— Прекрати кусаться! Бабушка! Она меня кусает! — в отдалении завопил Гиз.
— Осторожнее, Гиз, ради бога, осторожнее! — взволнованно повторяла Зира. — Ты сломаешь ей ручку! Что ты говоришь?.. Ну и что, что лягается?..
Ион с Рондой бросились навстречу появившейся процессии: по тропинке, огибающей гору, быстро шла запыхавшаяся Зира, за ней Йюл, потом Гиз с выставленным вперед окровавленным пальцем. Все трое были страшно перемазаны. Йюл нес на руках остервенело орущего, полуголого, до невозможности грязного светловолосого ребенка лет трех.
— Боже мой… Доченька… — судорожно всхлипнула Ронда, заглядывая ребенку в лицо. — Улетаем… Уже улетаем отсюда…
— Ну-ка… Это кто такой, на поросенка похожий? — строго сказал Ион, забирая Лавинию из рук Йюла. — И грязный, и визжит так же… Будешь кричать, задержимся на Селоне еще на пару дней. И совсем не обязательно откручивать мне ухо! — Он ахнул: — Что она сказала, мама?..
— Я же говорила тебе, что ты не знаешь таких слов, — с озабоченным видом пояснила Зира. — Прекрати, детка! Немедленно прекрати! Нельзя так выражаться! Что ты хочешь, Ион? Столько общаться с тимминсами…
Гиз захохотал, но тут же оборвал смех и озабоченно пощипал свои усики над верхней губой.
— Они исчезают, папа! С каждой минутой! — с гневом сказал он. — Вы что, снова хотите прогнать меня через ужасы полового созревания?
