времени ее возникновения; но прежде эта федерация, подобно Фессалийскому, Беотийскому и другим племенным союзам, была только слабым соединением общин, связанных между собою единством происхождения, религии, обычаев и языка; религиозным центром ее был храм и праздник Аполлона в г. Ферме. Филипп Македонский нашел дружбу с этолийцами согласной со своими интересами, передал им г. Навпакт и не делал посягательств на их независимость даже после битвы при Херонее, когда остальные греки склонились перед его победоносным оружием. При Александре они также успели отстоять свое независимое положение, важность которого они вполне сознавали, что видно из их деятельного участия в последовавшей за смертью Александра Ламийской войне. После битвы при Кранноне они одни продолжали отчаянно сопротивляться Антипатру в своей собственной стране и без сомнения были бы им покорены, если бы ему не пришлось поспешить в Азию для борьбы с Пердиккой. Грозная опасность крепче сплотила между собой этолийцев и послужила им на пользу: с этих именно пор начинается усилие и расширение союза, который на долгое время стал против Македонии как опасный враг; вскоре к нему присоединилась западная Локрида, затем Фокида и восточная Локрида; около 290 г. этолийцы получили преобладающее влияние в дельфийской амфиктионии. В 279 г. они мужественно отразили при Фермопилах вместе с прочими греками дикие орды галлов, устремившихся на Грецию. В царствование Антигона Гоната союз постепенно усиливался. Отношение его к Ахейскому союзу и тогда уже было натянутым, но до открытых военных действий дело дошло только в 240-х годах: ахейский стратег Арат разбил этолийцев наголову в то время, как они грабили г. Пеллену, и заставил удалиться из Пелопоннеса. Вскоре между обоими союзами был заключен мир с условием взаимной помощи во время опасности: и действительно, в царствование сына Антигона Деметрия, стремившегося остановить опасное для него увеличение могущества Ахейского союза, общая опасность соединила этолийцев и ахейцев, хотя между ними было очень мало сходного (ахейцы не отличались воинственными наклонностями и предпочитали тихую мирную жизнь трудам и опасностям войны), и они успешно боролись с врагом.
Усиление или ослабление Этолийского союза, конечно, зависело от переменного счастья в войнах. Но вообще 2-я половина III в. была временем наибольшего его могущества; в состав симполитии этолийской входили тогда не только соседние с Этолией области (Фокида, Локрида, часть Акарнании, южная Фессалия и на некоторое время Беотия), но и некоторые аркадские города (Тегея, Мантинея, Орхомен); некоторые другие области и города, не будучи членами симполитии, были союзниками этолийцев (Элида, Мессения). Так как главной целью Этолийского союза была война оборонительная и наступательная, то он не посягал на независимость внутреннего управления отдельных своих членов, но во всем, что касалось внешней политики, они не были свободны и самостоятельны: объявление войны, заключение мира, союзов и договоров и вообще все сношения с другими государствами могли быть делаемы только по решению общего союзного собрания, которое представляло собой высший правительственный орган союза.
Официально союз носил название το κοινον των Αιτωλων. Общие собрания его (παναιτωλικα) происходили регулярно раз в год в г. Ферме во время союзного празднества в честь Аполлона, которое совпадало со временем осеннего равноденствия. Предметом их было избрание должностных лиц союза, принятие их предложений, объявление войны или заключение мира и договоров с другими государствами и прием их послов. Каждый гражданин союзных городов имел право участия и голоса в собрании. В случае крайней необходимости были созываемы экстренные собрания не только в Ферме, но и в других местах, даже вне собственной Этолии (например, в Навпакте, Ламии, Гипате, Гераклее близ Фермопил).
Вследствие краткости времени общее собрание не могло подробно разбирать подлежавшие его решению дела, которые поэтому были предварительно подготовляемы к докладу особым союзным советом, состоявшим из депутатов (в надписях βουλευται или συνεδροι, у Полибия и Ливия αποκλητοι) союзных городов под председательством двух προσταται. Каждый союзный город был представлен в совете определенным числом апоклетов, соответственно числу его жителей и значению. Сколько было апоклетов в совете, столько было и голосов у того или другого города. В общем собрании число представителей городов было, разумеется, неограниченно, но при собрании голосов мнениям представителей различных союзных городов придавалось значение соответственно числу апоклетов, посылаемых ими в союзный совет. Это видно из надписи, заключающей договор городов Мелитеи и Переи. Совет апоклетов по приглашению стратегов собирался то в том, то в другом городе и более спешные дела решал своей властью; кроме того, он имел судебную власть в делах об обидах, нанесенных кем-либо из членов союза лицам, стоявшим под его покровительством.
Должностные лица союза были избираемы ежегодно осенью в общем собрании, по всей вероятности, всеобщим голосованием. Важнейшим из них был στρατηγος, который был не только предводителем союзной армии, но и председателем как в совете апоклетов, так и в общем собрании, и потому справедливо может быть назван президентом союза; его имя ставилось в заголовке всех письменных документов союза. Предлагая на решение собрания вопрос о войне, стратег по закону не имел права присоединять свое личное мнение, для того чтобы его личные интересы не имели влияния на свободу совещания (Лив. XXXV, 25); в других случаях это ограничение, вероятно, не имело места.
Ιππαρχας, как видно из его названия, имел своей специальною обязанностью предводительство кавалерией (которая в эпоху могущества союза считалась лучшей в Греции. Лив. XXXIII, 7); но он вообще был ближайшим помощником стратега и даже мог занять его место. Γραµµατευς заведовал письменными делами союза, а ταµιας – союзной казной. Упоминаются еще νοµογραφοι, которые были, как кажется, назначаемы от времени до времени для пересмотра существующих узаконений союза и выработки, в случае надобности, новых.
Таково было устройство Этолийского союза, который мог бы стать могущественным фактором свободы Греции, если бы этому не препятствовала всеобщая деморализация, ослабление нравственных и материальных сил греческого народа и его врожденный партикуляризм, который постоянно поддерживал несогласия и раздоры между отдельными государствами и делал для них более сносным подчинение македонской или потом римской власти, нежели единоплеменникам.
Союз ахейцев с Антигоном Досоном для противодействия Клеомену III, стремившемуся поставить обновленную им Спарту во главе Пелопоннеса, естественно, сделал этолийцев снова противниками Ахейского союза; они не вступали в большой Антигоновский союз, составившийся против Спарты до битвы при Селласии (222 г., см. гл. 30), но окончательно сформировавшийся после нее, и в конце III в. вели с ним войну, известную под названием συµµαχικος πολεµος. В 211 г. этолийцы впервые заключили союзный договор с Римом и были его союзниками в войне с преемником Досона Филиппом V, окончившейся жестоким поражением Филиппа при Киноскефалах (197 г.). Но вскоре неумеренность желаний этолийцев и хвастовство, с которым они приписывали себе всю честь победы над Филиппом, послужили причиной несогласий между ними и римлянами; в 192 г. они, призвав
