оглядываясь.
– Ты здесь вырос?
– Да, – Гэри закидывает сумки на плечо и кивает на вход. – Ба, Джек и я.
Он задерживается перед дверью и неуверенно стучит: ба ведь должна быть дома. Они с Джеком ее пару лет назад на пенсию уговорили выйти, но мало ли, вдруг обманула. Она упертая, она может.
– Иду!
За дверью слышатся шаркающие шаги, и Гэри облегченно улыбается.
Ба, конечно, еще постарела. Видны новые морщины, седые волосы убраны в выцветшую косынку, но глаза… они горят все так же. У нее в руках лопатка с налипшей землей, да и комбинезон выдает, что только-только из сада.
– Привет, ба, – Гэри ставит сумки на крыльцо и втискивается внутрь, сгребая ее в охапку, – я приехал.
– Задавишь, медведь, – с улыбкой возмущается она, но обнимает в ответ. – Ты, что ли, еще больше стал?
– Это ты совсем похудела. Ты ешь вообще?
– Как ты уехал, ем поменьше, конечно, – отвечает ба, – готовлю-то сама.
– Задачу понял, значит, у нас сегодня рагу.
– Ты скучал по мне или по родной кухне?
Гэри выпускает ее подышать и поворачивает к Пайпер, которая с лучистыми глазами и мечтательной улыбкой прислоняется к дверному косяку.
– Я тебе сюрприз привез, – говорит он, – знакомься, это моя Пайпер.
Ба придирчиво оглядывает ту с ног до головы, но под конец одобрительно кивает.
– Привет, дорогая, – в ее голосе чувствуются тепло и радость, – добро пожаловать к нам.
– Здравствуйте. Я о вас наслышана.
– Проходи, не стой на пороге. Я сейчас чаю заварю. – Ба неторопливо откладывает в сторону лопатку и идет на кухню. – Расскажете мне, как вы здесь оказались.
– Давай я сам чайник поставлю. – Гэри аккуратно обгоняет ее вокруг кресла и первым оказывается на кухне. – Меня в отпуск сослали, вот мы и подумали, что надо бы приехать. Помнишь, я обещал?
Пайпер неловко подходит к ним и мнется, переступая с ноги на ногу. Ба ее немного смущает, и это заметно.
– Рассказывай, – та засыпает чай в заварник и поднимает взгляд на Пайпер, – откуда ты?
– Из Нью-Йорка.
– Пайпер родом из Дублина, – добавляет он.
– Знала, что с американками у тебя не сложится, – улыбается ба, – но ты там чайником занимался? Занимайся. Дай девочкам поговорить. Как вы познакомились?
– Работаем вместе, – отвечает он.
– Гэри Барнс, – строго поворачивается она, – помолчи.
– Мы правда вместе работаем, – улыбается Пайпер, – там и познакомились.
– Слышала, он на работе хамит и дерется. Неужели это прошло?
– Нет, – с огнем в глазах отвечает та. – Когда я пришла, он хамил, этим мне и понравился. А когда еще и подрался, совсем влюбилась.
Ба скрипуче смеется и поворачивается к Гэри.
– Хороша, – кивает она. – Нам подходит.
Оставив Гэри право принести чай в гостиную, ба уводит Пайпер и усаживает на маленький потертый диван. Он смотрит на двух самых важных женщин в своей жизни из кухни, и внутри разливается покой, который прогоняет последние сомнения и переживания. Они улыбаются, шутят на одной волне и с удовольствием узнают друг друга.
Ба влюбляется в Пайпер с первого взгляда, и это взаимно. Гэри успокаивается и просто слушает, как льется их разговор. Ворчит, когда ба рассказывает про его детство, и вставляет подробности в историю о том, как Пайпер забирала его пьяного из бара.
Дома хорошо, уютно: набор сувенирных ложек висит все на том же крючке, что и пять, и двадцать лет назад. Его любимое кресло стоит на месте. Мамина фотография на камине. Время почти не трогает этот дом, разве что добавляет морщин и седины.
Когда чай заканчивается, Пайпер смущенно ссылается на то, что нужно поработать – это только у Гэри отпуск. Он отводит ее в сад и, поцеловав, оставляет с благодарностью: она словно все чувствует.
– Хорошая девочка, – одобрительно резюмирует ба и доливает чаю в кружку. – У тебя же с ней серьезно?
– Да, – кивает Гэри, – серьезнее не бывает. Ба, я не просто из Нью-Йорка приехал. Я из Аргентины приехал.
– Ох… – Руки у нее начинают подрагивать. – Я хочу знать?
– Хочешь, но расскажу, наверное, с самого начала. В общем, я узнал, что когда отец сбежал, – он запинается и берет ее за руки, пытаясь унять дрожь, – то сел в самолет в Бирмингеме под именем Гэри Джеймса и улетел в Испанию.
Гэри рассказывает все: и про поиски, и про Марокко, и про помощь Пайпер. Ба не перебивает, только кивает и цокает языком. Ей тоже важно: она не простила ублюдка. И не простит никогда. И пусть эта женщина все силы бросила не на месть, а на воспитание Гэри, огонь в ее глазах горит такой же, как у него самого.
– Жаль, что сам, – вздыхает она, когда слышит конец истории, – пусть бы уже мучился до самой смерти.
– Он упрямый.
– Помню, – ба неуютно ведет плечами, – просила ведь Мисси не ходить за него замуж, он всегда казался мне сумасшедшим. Но что ты, куда мне – он ее такой любовью окружил, она и поверила, что все бывает, как в фильмах.
– Ты никогда не рассказывала, почему он ее… – говорить об этом до сих пор сложно.
– А почему он тебя бил? – спрашивает ба. – Там причина одна: ему все казалось, что у него неидеальная семья. И сын должен быть поумнее, и жена покорнее. А реальность оказалась другой.
Ба высвобождает руку и вытирает одинокую слезу, которая катится по морщинистой щеке.
– Вот ему судьба идеальную жизнь и устроила. В бегах, в жопе мира, с раком пищевода. Куда уж идеальнее. И все-таки я рада, что это не ты его убил. Ты и так со своей яростью плохо справляешься, а кровь на руках… Мало ли что бы с тобой стало.
– Я тоже рад, если честно, – качает головой Гэри, не веря самому себе. – Это все Пайпер.
Задумчиво шамкая губами, ба качает головой.
– Знаешь, что подумала, когда ты про нее рассказывал? Ты на деда своего похож даже больше, чем на отца. Он мне, знаешь, когда предложение сделал?
– Когда?
– Мы с ним на свидание в Стокпорт ездили, а на обратном пути сломались. Я ему мотоцикл помогала в гору тащить. Посмотрел он тогда на меня, в платье, с кудрями и в грязи по колено, и говорит: «А давай мы с тобой, Эвелин, поженимся». Так и прожили свои тридцать лет: я ему помогала, а он мне.
Гэри косится в сторону сада и кивает в ответ на ее слова, чувствуя, как улыбка сама ползет по лицу.
– И правда, – говорит он, – на деда я похож больше.
Глава 44