что президент Фор пал жертвой темного заговора сторонников пересмотра «дела Дрейфуса», но доказать это было довольно затруднительно… Лидер радикалов Клемансо, напротив, на другой день заявил вполне категорически в своей газате: «Во Франции даже не стало одним мужчиной меньше… Я высказываюсь за Лубе».
Новый президент был опытным политиканом. В прошлом он был замешан в панамском скандале. На улицах президента приветствовали ироническими возгласами: «Да здравствует Панама!» Мастер улаживать дела на основе компромисса, Лубе помиловал осужденного, освободив от отбывания оставшегося ему срока наказания. Еще ранее был выпущен из тюрьмы Пикар. Но «дело» оказалось еще далеко не законченным. «Французский генеральный штаб в деле Дрейфуса печально и позорно ославил себя на весь мир»[457].
Отдельные буржуазные политики сообразили, что остервенелые выпады католических, монархических и шовинистических газет против дрейфусаров вовсе не приводят к уменьшению их политического влияния, скорее даже наоборот. Урок был усвоен и учтен при проведении ряда антиклерикальных законов. Премьер-министр радикал Э. Комб, вспоминая о яростных нападках церковников, которым он подвергался за проведение этих законов, не без удовольствия замечает в своих «Мемуарах», что о нем писали как о самом свирепом гонителе христианства, как о «Нероне, Диоклетиане, Юлиане Отступнике. Они видели во мне, — добавлял Комб, — более чем прислужника ада, более чем самого сатану. Я был антихристом»[458]. Националисты кричали, что происходит «дрейфусаровская революция». Парламентские выборы в 1902 и особенно в 1906 г. кончились тяжелым поражением правых партий.
В апреле 1903 г. Жан Жорес потребовал в палате депутатов нового пересмотра дела помилованного, но нереабилитированного Дрейфуса. Правительство Комба высказалось за пересмотр. Военный министр генерал Андре приказал произвести новое изучение «досье» Дрейфуса. Были выяснены ранее оставшиеся неизвестными подделки Анри. На этот раз появились и подлинная экспертиза, и показания ранее молчавших политиков, дополнительно прояснившие картину. В марте 1904 г. Уголовная палата кассационного суда приняла решение о принятии к рассмотрению вопроса о пересмотре дела. Он был решен на объединенной сессии всех палат кассационного суда, аннулировавшей приговор военного трибунала в Ренне. Дрейфус был по решению парламента снова принят в армию, прикомандирован в чине майора к Генеральному штабу и награжден орденом Почетного легиона, но немедленно подал в отставку. Пикар был возвращен в армию в чине бригадного генерала. Еще один герой «дела», Эмиль Золя, к этому времени уже умер. В июне 1908 г. его прах перенесли в Пантеон.
«Дело», длившееся целых 12 лет (до 1906 г.), на этот раз было закончено, хотя и теперь только формально. Французская буржуазия сочла выгодным для себя передать временно власть в руки радикалов и левого центра. Это был маневр, во многом связанный с поиском новых, более эффективных мер против рабочего движения[459]. Но как раз в борьбе против социализма буржуазные политики всех толков быстро находили общий язык. Организаторы «дела Дрейфуса» остались безнаказанными. А разве не характерна судьба одного из главных лидеров дрейфу — саров, радикала Жоржа Клемансо? «Тигр» Клемансо, низвергатель правых кабинетов, именовавший Мерсье «главой бандитов», а военное министерство — «разбойничьим притоном», через несколько лет в качестве министра внутренних дел и потом премьер-министра беспощадно подавлял рабочие забастовки. А военным министром в кабинете Клемансо стал Пикар. Во время первой мировой войны 1914–1918 гг. Клемансо превратился в живое олицетворение французского империализма.
В «деле» нет неясностей в отношении роли самого Дрейфуса. В последующие годы своей жизни он вернулся на некоторое время на военную службу и проявил себя тем, кем был всегда, — добросовестным, заурядным офицером, вполне разделявшим предрассудки своей касты, человеком с кругозором и взглядами среднего буржуа. Тем не менее в истории «дела» сохранилось еще достаточно белых пятен. Даже продолжающиеся поиски во французских архивах приводят лишь к новым недоумениям. Так, чья-то «заботливая» рука стерла в бумагах, написанных генералом Гонзом и другими главными участниками драмы, отдельные слова, а то и целые фразы. А следов некоторых документов, значащихся в архивных описях, вообще нельзя обнаружить[460].
Некоторые западные историки пишут, что два лагеря — антидрейфусары и дрейфусары — во многом предвосхищают Францию вишистов, сотрудничавших с Гитлером в годы фашистской оккупации, и Францию движения Сопротивления[461]. Как всякие сравнения, и это условно.
Борьба вокруг «дела Дрейфуса», никогда не прекращавшаяся, ныне вспыхнула в исторической литературе с новой силой.
В 1955 г. были изданы ранее не публиковавшиеся части дневника известного дипломата Мориса Палеолога. В нем утверждается, что Эстергази был лишь агентом «X» одного высокопоставленного военного, который в момент, когда делалась запись в дневнике (в 1899 г.), еще командовал войсками. Ухватившись за свидетельство Палеолога, консервативные авторы попытались обелить французский генералитет. Характерным примером может служить книга А. Жискар д’Эстэна «От Эстергази к Дрейфусу»[462]. Путем сложных сопоставлений автор этой книги уверяет, что «X» — это Мерсье, что Эстергази был агентом-двойником, дурачившим по его приказанию немцев, что Дрейфусом пришлось пожертвовать во имя действительно патриотических целей и что вдобавок все генералы, кроме военного министра, не знали правды и были искренне убеждены в виновности Дрейфуса. Никаких документальных подтверждений в пользу этой версии нет, а тезис о неосведомленности генералов прямо опровергается фактами. Тем не менее в самые последние годы такие домыслы излагаются снова и снова, превратившись в главный прием обеления роли «патриотов» из Генерального штаба. В 1964 г. опубликовала объемистую книгу дочь Кавеньяка[463], пытавшаяся на основе личных архивов своего отца и майора Кюинье доказать старые тезисы реакционных газет вроде тех, что Пикар был агентом-провокатором, засланным «синдикатом» дрейфу-саров в Генеральный штаб, и пр. Опубликованы работы, выдвигавшие предположение, будто шпионом был сам Анри или эльзасец капитан Лот, которые, однако, могли действовать только под покровительством какого-то более высокопоставленного лица[464]. Если Эстергази был действительно агентом-двойником, то непонятно, почему об этом не было известно Пикару. После бегства в Лондон Эстергази мог быть действительно подкуплен, но только не дрейфусарами, которым не имело никакого смысла этого делать, а антидрейфусарами. Иначе чем объяснить, что Эстергази явно многого не договаривал. Высказывалась гипотеза, что «бордеро» было подброшено французам немецкой разведкой, знавшей об утечке информации из германского посольства в Париже[465].
Хотя в «деле Дрейфуса» остается еще немало загадок, общий его политический смысл, ясный уже современникам, вполне подтверждается всеми серьезными новейшими исследованиями. «Дело Дрейфуса» наложило заметный отпечаток на всю политическую жизнь Франции вплоть до начала войны 1914–1918 гг.[466]
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Использование оружия политического процесса как формы подавления политических противников очень неравномерно распределяется по странам и эпохам. Для этого нужны были не только острота политических конфликтов, которая в
