III
Иван III и его соратники строили не просто единое, централизованное государство, а такое, которое могло обеспечить решение вечной проблемы Руси – выживания в тяжелейших природно-географических условиях и связанной с ними скудностью экономического базиса, а также сбережения себя во враждебном геополитическом окружении. В силу этого власть, экономика, социальные отношения, взаимоотношения государства и общества носили мобилизационный характер. Однако для мобилизации всех сил страны, для выживания и развития требовалась соответствующая этим задачам идеология. Она воплотилась в благодатной для Руси-России идее служения государю и общему для всех Отечеству. Эта идея была буквально выстрадана русской историей, так как в ней выражалась многовековая борьба Руси за существование в мире.
Служение – нравственная категория, связанная с православными взглядами на мир, в который человек приходит не для реализации и отстаивания своих прав, а для служения Христовой вере и правде. При этом в русском мировоззрении право означало справедливость. Славянофил И.В. Киреевский подчеркивал: «Даже само слово право означало у нас только справедливость, правду»[616]. Как отмечал А.Н. Боханов, «Запад “пал жертвой” “внешнего принуждения”, “внешнего закона”, в то время как Россия созидала себя, опираясь на закон внутренний, повинуясь нравственному велению»[617].
Служение по-русски отрицало своекорыстие и эгоизм, приоритет личного над государственным и в значительной мере была идеей справедливости, ибо служить государеву делу были обязаны все без каких-либо исключений. Как писал Ф.М. Достоевский, Европа проглядела силу русского народного духа, его единения и служения интересам Отечества. «Наша нищая неурядная земля… вся сплошь как один человек. Все восемьдесят миллионов ее населения представляют собой такое духовное единение, какого, конечно, в Европе нет нигде и не может быть… И все богатства, накопленные Европой, не спасут ее от падения»[618].
Традиции подобного единения на началах служения Отечеству и православию закладывались во времена княжения Ивана III. Для их формирования требовались серьезные преобразования, в первую очередь слом удельных порядков и становление новых отношений между государством и обществом, социальными слоями, изменения места и роли политической и экономической элиты страны в государственной и экономической системе Руси. Прежде всего, следовало утвердить идею подданства великому государю. В удельных княжествах ее не существовало: господствовали договорные отношения между князем и жителями удела на взаимовыгодной основе. Причем «вольные» бояре и дружинники могли менять сюзеренов и переходить на службу к другим удельным князьям, руководствуясь сугубо личными интересами. Эта практика распространялась и на крестьян – «тяглых» людей, арендовавших княжескую землю за соответствующую плату и выполнявших различного рода повинности по воле своего князя. Параллельно мирскому существовало церковное общество со своим управлением, судом и различными привилегиями.
Теперь, при Иване III, договорные отношения заменялись подданническими. Все население присоединенных к Московскому государству княжеств стало подданными московского государя. В ходе расширения владений великого Московского княжества некогда независимые удельные князья поступали на службу к московскому государю. За службу им оставляли прежние земельные владения на правах «вотчины», собственность, которая передавалась по наследству. Так в великокняжеской политической элите появились Плещеевы, Валуевы, Квашнины, Морозовы и многие другие представители некогда независимых княжеских родов[619].
Служилыми стали суздальско-нижегородские князья, сохранившие в собственности принадлежавшие им многочисленные села. В Ярославском княжестве были конфискованы дворцовые земли удельных князей, но эти потери были им компенсированы земельными угодьями в других уездах. В разряд служилых перешли представители княжеских династий Ростова, Стародуба, Оболенска, Твери, Рязани. Московская элита также пополнялась царевичами из Орды, членами литовской великокняжеской династии и даже византийской императорской фамилии[620].
Служилые князья были успешны в продвижении по карьерной лестнице. Так, представители рода суздальских князей Шуйские получили высокие должности воевод передового и большого полка войск Ивана III. Высокого положения в великокняжеских войсках достигли и ярославские князья. В частности, воеводой в Казанском походе был Ф. Курбский.
При назначении на высокие государственные должности Иван III все больше предпочитал служилый принцип, а не принадлежность к знатному роду. Иван III формирует новый тип государственной элиты. Она «становится элитой не по принципу знатности и родовитости, а по качеству исполнения служебного долга. Пример “начальству” подает сам государь»[621]. Теперь продвижение по службе все больше зависело не от древности рода претендентов, а от личных заслуг и способностей быть полезными государству.
Показателем развития служилого принципа формирования политической элиты стала реформированная система местничества. В нее ввели «чины» младших воевод, систематизировали, упорядочили и узаконили. Была прописана иерархия государственных должностей[622]. Тем самым обеспечивался доступ к управлению государством не только самым знатным, но и самым нужным власти людям. Следует также иметь в виду, что и в домонгольский период истории Руси даже родовитая аристократия (княжата – бояре Рюриковичи), являвшаяся по происхождению носителями социальной психологии, трактующей власть не как обязанность, ответственность и службу, а как исконное право на власть, все равно связывала свои политические привилегии со службой государству, правда, исключительно на высших государственных должностях.
В этом заключалась специфика такого сугубо русского явления, как местничество, суть которого состоит не в пресловутой и абстрактной знатности рода, а в праве на службу в высших эшелонах системы государственного управления. Иван III серьезно потеснил эти права, что вызывало недовольство и сопротивление традиционной элиты. Реформирование местничества растянулось на десятилетия и завершилось только во времена правления Ивана Грозного.
Важным результатом новшеств Ивана III стало то, что к концу XV в. княжеские фамилии основательно потеснили нетитулованные боярские роды. Понятие «боярин» превратилось в титул и думный чин[623]. Повысилась и роль Боярской думы – одного из древних учреждений государственной власти Руси. Как говорилось выше, Иван III был «любосоветен», решение принимал по согласованию с «думцами». Известный историк и политический деятель В.А. Никонов пишет: «Боярская дума стала средоточием российской элиты, дала плеяду исключительно ярких и сильных личностей. Эти крепкие бородачи выступали одновременно в роли военачальников, дипломатов, возглавляли области… занимались судейской работой, воздвигали города, жертвовали на возведение храмов»[624].
Служилый принцип формирования высшей элиты государства многократно повысил ее качество, и Иван III теперь опирался на талантливых и одаренных людей. Сформулированная по принципу «привилегии за службу» элита отличалась преданностью и верностью своему государю, хотя ее «потаенной мечтой» оставалось превращение своих привилегий в наследственные. Однако к старому уже обратной дороги не было, но были исключения из правил. Впрочем, любая элита, и в том числе в современном мире, «хлопочет» о передаче своих прав по наследству Суть человека веками мало изменяется.
Будем объективными: служилый принцип формирования политической элиты Московского государства был поставлен Иваном III во главу угла. Вместе с тем, как справедливо пишет В.А. Никонов, «многочисленная и амбициозная аристократия, особенно первые 10–15 родов в лице Рюриковичей, Шуйских, Воротынских, Одоевских, Гедиминовичей, Мстиславских, Голицыных,
