Мономахе, который бился с окаянными половцами за Русскую землю… А достохвальный великий князь Димитрий, твой прародитель, какое мужество и храбрость показал за Доном…»[608] Архиепископ советовал идти смело на Ахмата.
Тем не менее Ивану III было крайне сложно принимать решение о военном сопротивлении Ахмату: неясно было, как поведут себя братья и Казимир, ждать ли поддержки от крымского хана Менгли-Гирея. Однако эти сомнения вскоре рассеялись. Архиепископ Вассиан Рыло уговорил мятежных братьев присоединиться к войску Ивана III, стоявшему на Угре. Иван III в свою очередь пошел на уступки: братья получили некоторые земли, но о возвращении к прежним порядкам речь не шла. Братья заключили договор с Иваном III, в котором обязались «не искать великого княжения» и признавать впредь наследников Ивана III своими «старшими братьями», т. е беспрекословно подчиняться им. Решение было принято не в пользу традиций удельщины, а в пользу единодержавия[609].
Позже Иван III занял по отношению к братьям более жесткую позицию. Когда в 1491 г. Андрей, брат Ивана III, не прислал воевод для участия в походе против татар, он был арестован, заточен в тюрьму, где и умер[610]. Бунт родственников великого князя был решительно и бесповоротно подавлен.
Вернемся к 1480 г. Летом этого года хан Ахмат во главе большого войска вторгся в пределы русских земель. Ордынцы подошли к Оке. Полки русских князей во главе со старшим сыном Ивана III Иваном Молодым встали на противоположном берегу. Ахмат не рискнул форсировать Оку. Он переместил свои войска на приток Оки к реке Угре. Русские полки повторили маневр. Ахмат ждал военной поддержки поляков, без которых не решался на битву с московским войском. Он не дождался польских подкреплений. Так и стояли два войска по обоим берегам Угры до поздней осени, пока река не покрылась льдом.
«Стояние на Угре» закончилось тем, что ордынцы повернули вспять. Свою роль сыграло то обстоятельство, что, пока Ахмат с основными силами стоял на Угре, Иван III послал к столице ордынцев свои отряды, которые на ладьях по Волге достигли пределов Орды и нанесли ей весьма ощутимый урон. Об этом известили хана Ахмата. В «Казанском летописце» («Сказании о царстве Казанском»), написанном уже в XVI в., читаем: «И прибегоша вестницы ко царю Ахмату, яко Русь Орду его расплениша. И скоро в том часе царь от реки Угры назадь обратися бежати»[611].
Напали на Ахмата и крымчане. Войска Менгли-Гирея разорили его улус. Сам же Ахмат вскоре погиб в очередной усобице. Так, с минимальными потерями, было сброшено ордынское иго. Оценку этого факта дал ныне непопулярный, но от этого не менее выдающийся мыслитель К. Маркс: «Иван III свергнул Золотую Орду, не сражаясь с нею сам, а притворным желанием дать сражение вызвал ее на наступательные действия, которые истощили остатки ее жизнеспособности и подставили ее под роковые удары родственных ей племен, которые ему удалось обратить в своих союзников. Он одних татар погубил при помощи других»[612].
К. Маркс имеет в виду касимовцев и крымчан. Очевидно, что он дал высокую оценку личности Ивана III как дальновидного стратега и государственного деятеля. Безусловно, что Иван III – одна из ярких и выдающихся личностей не только в российской, но и мировой истории.
Идеологическим воплощением деятельности Ивана III по собиранию русских земель в единое целое стала идея национального государства. Ее сформулировал сам Иван III, заявивший, что теперь все русские земли – его «отчина», а для русского народа – общее Отечество. Москва – сторожевой пост, защищающий интересы русских людей независимо от их принадлежности к тому или иному княжеству и землям. Так, благодаря Ивану III династический интерес сплетался с интересами народного блага, с борьбой за веру и чаяния русских людей. Именно тогда, по утверждению В.О. Ключевского, идея национального государства органично впитала в себя идею «народного государства»[613].
Примечательно, что события по формированию русского централизованного государства проходили на далекой европейской периферии, и Европа практически «проглядела», что у нее «под боком» возникало мощное, самобытное и самодостаточное государство. На католическом Западе знали Русь польско-литовскую, и многие даже не подозревали о существовании Московской Руси. Об этом свидетельствует приведенный В.О. Ключевским факт.
Немецкий рыцарь Поппель, путешествуя по отдаленным окраинам Европы, попал и в Москву, которая поразила его своим величием. Вернувшись на родину, он рассказал германскому императору Фридриху III, что за польско-литовской Русью кроется Московская Русь, государь которой сильнее и богаче Польщи и Литвы. Удивленный Фридрих III послал Поппеля в Москву просить у Ивана III руки одной из его дочерей, а в качестве вознаграждения предлагал ему королевский титул. Иван III ответил германскому императору: «А что ты нам говорил о королевстве, то мы божиею милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, а поставление имеем от Бога, как наши прародители, так и мы. Молим Бога, чтобы нам и детям нашим дал до века так быть, как мы теперь государи на своей земле, а поставления как прежде ни от кого не хотели, так и теперь не хотим»[614]. Иван III не нуждался в признании своей власти кем-либо на Западе. Русь суверенна – и это был один из главных итогов его деятельности.
Впрочем, если для Поппеля Москва была «открытием», то для многих других иностранцев она была местом постоянной торговли и работы. Знаменитые итальянские архитекторы по приглашению Ивана III перестраивали Кремль, и он стал белокаменным с современными оборонительными сооружениями. В 1475–1479 гг. Аристотель Фиораванти возвел в Кремле Успенский собор. По воле Ивана III за образец был взят Успенский собор во Владимире. В 1491 г. итальянцы Марко Руффо и Пьетро Солари завершили строительство Грановитой палаты. В начале XVI в. итальянский архитектор Алевиз Новый завершил строительство Архангельского собора.
В Италию посылались посольство за посольством для набора техников и мастеров различных специальностей. Зимой в Москву за мехами съезжалось множество купцов из Германии и Польши. Регулярными были внешнеполитические связи: Москву постоянно посещали посольства из других стран – от Орды до Западной, Центральной и Южной Европы. Русь знали и отдавали должное ее растущему международному авторитету.
Иван III поощрял развитие экономических, политических, культурных связей с другими странами, но твердо и решительно оберегал исконные устои московской жизни, особенно в духовной сфере[615]. Он знал, что Русь сильна традициями, и последовательно защищал ее самобытность. Поэтому не случайно, что он часто обращался и напоминал о великом прошлом Руси и своих великокняжеских предков. Векторы будущего развития намечал, исходя из исторического опыта страны, который был для него бесценен для выработки новых идей и перспектив развития Руси. В этом также проявлялся его удивительный талант великого государственного деятеля, архитектора новой Руси – национальной и общенародной.
Глава девятнадцатая
Служилое государство Ивана
