но и в этой отрасли искусства имелись такие замечательные мастера, как Ермолин, в 1464 г. закончивший работу над статуей Георгия Победоносца, украшавшей ворота Московского Кремля (хранится в Третьяковской галерее в Москве).
Вторая половина XIV в., время Куликовской битвы, была периодом подъема литературного творчества на Руси. Русская литература той поры отражала сдвиги, происходившие в жизни русского народа, и целиком была подчинена задачам создания единого Русского государства и слиянию русского населения отдельных земель и княжеств в единую великорусскую народность. Патриотизм, жизнерадостность, уверенность, пышность, торжественность характеризуют русскую литературу времен создания единого и могущественного государства русской народности.
Литература все более и более приобретает общерусский характер.
Древние русские книжники первыми отразили в своих произведениях стремление народа к единению, к сохранению самостоятельности Русской земли, патриотические чувства русского народа. Так, было записано народное предание о борьбе с татарами Чолхана Тудановича, знаменитая «Щелкановщина». Новгородцы создают два чудесных памятника, отразивших борьбу с немцами и шведами: «Сказание о великом князе Александре Невском» и «Рукописание Магнуша, короля свейского». Последнее сказание начинается так: «Я, Магнус, король шведский, нареченный во святом крещении Григорий, отходя от света сего, пишу рукописание при своем животе и приказываю своим детям, своей братье и всей земле шведской: не наступайте на Русь на крестное целование, потому что нам не удается». Далее следует перечисление всех неудачных походов шведов на Русь, начиная от Невской битвы и до похода Магнуса. Простотой и безыскусностью дышит сказание о другом герое борьбы Руси с немцами — псковском князе Довмонте.
Борьба с татарами отразилась в летописях и «повестях» в «Слове о погибели русской земли», в повести о «Мамаевом побоище», в «Задонщине», написанной в подражание известному древнерусскому патриотическому памятнику «Слову о полку Игореве». Но если «Слово о полку Игореве» пело о поражении русских дружин на Каяле, то «Задонщина» воспевала победу русского воинства на поле Куликовом. Не «тоска», как в «Слове о полку Игореве», а «веселие и буйство» распространилось по земле Русской, не «готские красные девы» звенели «русским» золотом, а «русские жены» — «татарским» золотом. В «Задонщине» Куликовская битва — это расплата за Каялу, за Калку, за все то, что пришлось снести Руси от полудиких орд кочевников.
«Сказание о Мамаевом побоище», созданное несколько позднее «Задонщины», в середине XV в., отличается от «Задонщины». На нем лежит печать влияния церкви, но оно заключает в себе ряд мест, заимствованных из народного эпоса. В XV в. перерабатываются древние народные рязанские сказания и песни о борьбе с татарами, сохранившиеся в «Повести о приходе Батыевой рати на Рязань». «Повесть» рассказывает о храбрых и удалых рязанских молодцах, сражавшихся с татарами Батыя, о простых горожанах рязанских, которые «непременно бьяхуся», порицает русских князей за то, что они «друг другу не поиде на помощь», образно описывает разорение земли рязанской (остались лишь «дым и земля и пепел»), повествует о герое рязанских народных преданий Евпатие Коловрате, беззаветно бившемся с татарами. О борьбе с татарами говорит «Повесть о Меркурии Смоленском». О ней мы читаем в особом сказании «О московском взятии от царя Тохтамыша», в «Повести об иконе Владимирской Божией матери», где говорится о нашествии Тимура, и других повестях и сказаниях, написанных в связи с менее значительными эпизодами борьбы русских с татарами («Повесть о царевиче Мустафе», «Сказание о битве на Ворскле» и т. д.). Волна народного гнева против угнетателя — золотоордынского хана — отразилась и в устном народном творчестве. Так, например, в былине о том, как «Илья Муромец освободил Киев от Калина царя», связанный татарами Илья Муромец
Вскочил в полдрева стоячего
Изорвал чембуры на могучих плечах, —
Не допустят Илью до добра коня
И до его то до палицы тяжкие,
До медны литы в три тысячи, —
Схватил Илья татарина за ноги,
Который ездил во Киев град,
И зачал татарином помахивати:
Куда ни махнет, тут и улицы лежат,
Куда отвернет — с переулками,
А сам татарину приговаривает:
«А и крепок татарин не ломится
А и жиловат, собака, не изорвется».
И только Илья слово вымолвил,
Оторвется глава его татарская,
Угодила та голова по силе вдоль
И бьет их, и ломит, в конец губит,
Достальные татары на побег пошли,
В болотах, в реках притонули все,
Оставили свои возы и лагери.
Воротился Илья ко Калину царю,
Схватил он Калина за белы руки,
Сам Калину приговаривает:
«Вас то, царей, не бьют, не казнят».
Согнет его корчагою,
Вздымал выше буйны головы своей,
Ударил его о горюч камень,
Расшиб его в крошечки…
Через всю русскую литературу, через все народные предания о борьбе с татарами красной нитью проходит не только чувство «тяготы», но и уверенность в своем превосходстве, в победе над «злым татарином».
Появляются повести и сказания и на другие темы. Так, «Повесть о Петре и Февронии» Муромских, покровителях московских князей, рассказывает о трогательной и сильной любви князя Петра к простой крестьянке Февронии, любви, встретившей противодействие местного боярства.
Писателей той поры интересуют психология, душевные переживания героев их произведений. Они охотно передают сложный душевный мир своих героев, охотно повторяют «умилительные» места. Психологизм и некоторый сентиментализм русской литературы конца XIV–XV вв. близки проявлениям этих же качеств в русской живописи той же поры.
В «Сказании о валашском воеводе Дракуле» выводится образ деспота в стиле тогдашних представлений о властном, жестоком, но храбром и справедливом монархе. Автор «Сказания» — русский человек, побывавший в Венгрии и Молдавии.
В «Слове избрано… на латыню» осуждается Флорентийская уния и подчеркивается независимость русской церкви, в «Послании» Вассиана Рыло Ивану III автор послания призывает великого князя стойко и мужественно «боронити свое отечество от бесерменства», в своих посланиях псковичам и Василию III инок Псковского Елизариева монастыря Филофей развивает теорию «Москвы — Третьего Рима», а «Сказание о князех Владимирских» подчеркивает древность рода московских князей, восходящего к Пруссу, брату основателя Римской империи Августа, и указывает, что московские князья «держатели» своей земли — Руси от времен первых киевских князей, и царским венцом венчаются великие князья со времен Владимира Мономаха.
Создавали свои произведения Иосиф Волоцкий и Нил Сорский, митрополит Даниил и Вассиан Патрикеев.
Особенно выделяются среди «книжных» людей конца XIV — начала XVI в. Епифаний Премудрый и Максим Грек.
Начитанный и образованный, знающий греческий и другие языки, много путешествовавший по странам Востока, Епифаний Премудрый в своих сочинениях показал исключительную
