но и испанского языков. Пользуясь латинскими источниками, полным клеветнических измышлений сочинением Альфонса деСпина, испанскими, французскими и английскими хрониками и, конечно, еврейскими сочинениями, он собрал огромный материал об истории евреев вплоть до изгнания их из Испании и Португалии. Его муза вдохнула жизнь в этот мертвый материал и создала из него потрясающее повествование, полное жалоб и утешения, на португальском языке, не в стихах, но в такой торжественной прозе, что оно производит па читателя неизгладимое впечатление. Это повествование состоит из диалога трех пастырей: Икабо, Нумео и Зикарео, из коих первый кровавыми слезами оплакивает трагическую судьбу Израиля с первых же дней его выступления на историческую арену, другие же два пастыря льют бальзам утешения в истерзанное муками сердце несчастного пастыря и рисуют ему страдания, как необходимое средство для достижения прекрасной цели. Этот диалог назван Уске <Утешение в бедствиях Израиля. Он намеревался своим художественным изображением еврейского прошлого утешить португальских беглецов в Фераре, вернувшихся к иудаизму, облегчить им их бедствия и тяжкие страдания и открыть пред ними светлое будущее. Самуил Уске вовсе не хотел написать связную и последовательную историю еврейского племени; она служила ему лишь средством потрясти и возвысить сердца напоминанием о горестной судьбе и указанием на божественный промысел. Он изображал еврейскую нацию то вдовой, скорбящей, судорожно ломающей руки, денно и нощно льющей слезы, вспоминая длинный, на тысячелетия простирающийся, ряд страданий, которые претерпели её сыны, из света и блеска низвергнутые в тьму и горе, то восторженной пророчицей в лучистом одеянии, глаза коей пронизывают тьму и видят прекрасное будущее, а из уст льются слова мудрости, утешения и облегчения жгучих страданий. Но, если Самуил Уске и не историк, все же никто не изложил еврейской истории в общих чертах, начиная с древнейшего времени и до последних дней, так ярко, живо и выпукло, как» он. Стараясь достоверно обрисовать ход истории, он не пренебрег и хронологией, указывая к тому же источники, из коих он почерпнул свой материал.
Содержание исторически поэтического диалога следующее. Пастырь Икабо (или Яков, представитель всего еврейства) оплакивает в уединенной местности несчастье своей паствы, которая рассеяна по всему свету, унижена, растерзана. «К какой стране, к какой части света мне обратиться, чтобы найти исцеление моим ранам, забвение моей скорби и утешение в моих тяжких, нестерпимых муках? Весь земной шар полон моего несчастья, моих страданий. В счастливой Азии с её богатствами и наслаждениями я — бедный, тяжко обремененный пилигрим. В жгучей Африке с её обилием золота я — несчастный ссыльный, погибающий от голода и жажды. Европа, мой ад на земле, что мне сказать о тебе, празднующей триумфы над истерзанными трупами? Как мне хвалить тебя, порочная и воинственная Италия? Как голодный лев, ты пресытилась мясом моих растерзанных овечек. Испорченные французские пастбища, мои овечки пожирают на вас ядовитые травы. Гордая, суровая и гористая Германия, мои питомцы, сброшенные с вершины твоих диких Альп, лежат разбитые. Вы, сладкие и свежие воды Англии, мое стадо напилось у вас горькой и соленой воды. Ханжеская, жестокая и кровожадная Испания, у тебя дикие, проголодавшиеся волки проглотили и еще теперь пожирают мою, богатую шерстью, паству». Два пастыря, Нумео и Зикарео, привлеченные душераздирающими жалобами Икабо, долго уговаривают его и убеждают поведать свое горе и тем облегчить страдания своей души. Только после долгих колебаний он соглашается на это. Он рассказывает своим друзьям о былом великолепии своей паствы, изображая блестящие времена еврейской истории. Затем он переходит к несчастью, постигшему божескую паству. По просьбе своих друзей Икабо соглашается рассказать подробно историю своего несчастного племени, сначала об ударах и изгнании в эпоху первого иерусалимского храма, затем, во втором диалоге, о горестях в изгнании и о разрушении храма римлянами, а в третьем о страданиях, которые его народ претерпел во время столь продолжительного изгнания, о насильственном крещении испанских евреев вестготским королем, Сизебутом (612 г., об изгнании евреев из Англии и Франции, Испании и Португалии, об ужасах инквизиции, которую Уске знал из личного опыта, и об осквернении синагоги в Пезаро (1552 г.). Таким образом, Икабо (или Самуил Уске) перечисляет длинный ряд событий еврейской истории. Он заканчивает перечень страданий: «Вы видите, добрые люди, что пережил я уже и переживаю еще по сей день, с тех пор, как нахожусь в этом несчастном изгнании, с тех пор, как римляне рассеяли мою паству. Коварные и злобные испанцы истерзали земное тело и божественную душу моих милых; моя паства испытала на себе гнев и вражду буйных французов; перемешанная с желчью пища с их испорченных пастбищ погубила их. Тут бессердечные англичане давят их холодным железом, там дикие немцы отравляют их своей водой. Хитрые фламандцы всячески пакостят им, а неблагодарные итальянцы истязают их. Храбрые полу-варвары, испанцы, растерзали их на куски, отрывали нежных младенцев от груди их матерей и бросали их в огонь или воду или отдавали на растерзание диким зверям. И до сегодняшнего дня не прекращается ни одна из этих пыток и мук; напротив, подобно судну, которое в открытом море настигнуто сильною бурею, бросающей его в разные стороны, так и я, многострадальный Израиль, нахожусь в море страданий по сей день. Едва прекратились твои муки у вавилонян, заставлявших тебя опорожнить отравленную чашу, как ты снова ожил для испытания новых мук со стороны римлян. И, когда этому двойному несчастью, столь жестоко истерзавшему тебя, наступил конец, ты, правда, снова ожил, но все же был по-прежнему прикован к своему несчастью, испытал муки новых пыток. Все во вселенной постоянно меняется, но только не Израиль; его несчастное положение не меняется и не кончается». Друзья успокаивают и утешают Икабо, говоря: как ни тяжелы и невыносимы его страдания, они все же ведут к хорошей цели; они частью вызваны греховной жизнью и отпадением от Бога; однако они служат к улучшению и просветлению Израиля; то, что он рассеян среди всех народов земли, является для него благодеянием, ибо злобе народов не удастся уничтожить его; «ибо, если восстает против тебя народ в Европе, желая истребить тебя, ты можешь поселиться в Азии; когда тебя изгнали испанцы, Бог устроил так, что ты нашел страну, которая тебя приняла и не стесняла, именно Италию».
Враги, которые столь бесчеловечно преследовали Израиля, все без исключения понесли свои кары. Об испанцах можно сказать, что Италия была их могилой, о Франции, что Испания была её кнутом, о Германии, что турки были её палачами, а об Англии, что дикая Шотландия является её постоянным бичом. Главное утешение в том,
