– Я бы хотел сказать, да, но не могу, так как у меня с ним личные проблемы. Здесь не всегда зависит от человека. Мартин врач, а я говорю вот об этих преступниках, которые убивают осознанно ради денег и власти.
– Тьяго, это мир такой. Он делает людей жестокими. Их загоняют в рамки, в клетки, в которых нужно выживать. Я не воспринимаю их, как близких. Это просто люди. Это просто клиенты. Это просто их проблемы. Я делаю всё, чтобы именно они жили с чувством вины, а не я. Нельзя тебе на юридический, Тьяго. Нельзя. Ты не сможешь. Ты не потянешь. Ты чуткий, добрый, отзывчивый и мягкий к людям. Ты борец за справедливость, но вот только в жизни её очень мало. А думать о совести убийц я тебе запрещаю. Хватит с тебя смертей, насилия и жестокости в прошлом. Оставь это и лучше займись чёртовой историей, а там вместе решим, куда тебе направить твою божественную, мать её, энергию.
Пихаю его в бок, и Дуглас слабо улыбается.
– Поумерь свою бранную сущность, она меня уже задолбала, – говорю я.
– Тебе она нравится, Тьяго. Тебя она, охренеть как, возбуждает.
– Меня возбуждаешь ты, но никак ни слова, которые слетают с твоих губ.
– Поспорим? – Дуглас протягивает мне ладонь.
Прищуриваюсь и киваю ему.
– Посмотрим. На что? – Откладываю ноутбук и пожимаю его ладонь.
– Когда выиграю я, то ты больше не пикнешь о моей манере речи. Свобода слова.
– Если ты выиграешь, – поправляю его. – Твоя самоуверенность меня тоже бесит. А если выиграю я, то ты будешь следить за своим языком.
– По рукам.
Откидываюсь на спинку дивана и смотрю на Дугласа. Он спокойно ложится обратно мне на ноги и принимается работать.
– Хм, а наш спор?
Переводит на меня свой чёртов хитрый взгляд.
– Нет установленного времени, тигрёнок. Я это сделаю в любое время. Будь готов. Я настигну тебя, когда ты будешь меньше всего ожидать этого. И ты кончишь. Ты кончишь грёбаным фонтаном спермы.
– Дуглас, – смеясь, ударяю его по груди. – Это нечестно.
– Привыкай. Мир, вообще, хреновая штука, и честности в нём нет.
– Мир такой, каким мы его делаем. Честность для каждого человека важна. Хотя бы к самому себе, Дуглас. Без честности всё летит под откос, ведь тогда ты теряешь смысл всего, что делаешь. Ты не понимаешь причин, заведомо привыкнув врать себе в том, как тебе всё это нравится. Создаётся иллюзия комфорта. Но что будет, когда всё это разрушится? Когда окажешься в тупике? Ты будешь разрушен полностью. Ничего не сможешь изменить, и не сможешь вернуть людей, которые для тебя были на самом деле важными. И всё это из-за лжи. Так какой смысл убеждать всех в том, что честность – излишняя роскошь в мире, если она основа личности?
Дуглас с минуту смотрит на меня глубоким, пронзительным взглядом, задумавшись над моими словами. А внутри меня рождается надежда, что мой посыл дошёл до него. Но за секунду всё сменяется откровенным выражением скуки на его лице.
– Задница, – фыркаю.
Он смеётся и пихает меня лбом в живот.
– Ты слишком добр для этого мира, Тьяго. Он тебя выплюнет, если не прекратишь нести подобную хрень. Всё намного проще. Нужно насрать на всех людей, на то, что они делают. Насрать на каждого. Важно видеть себя и то, что ты хочешь. А любой человек хочет деньги и хорошую работу. Не отрицай, ты тоже в их числе. Без денег в этом мире не выжить. Чем хуже ты обращаешься с окружающими, тем больше они уважают тебя и боятся. Мне насрать на всех, у меня есть свои цели, и я делаю то, что хочу, потому что денег у меня сдохнуть и снова прожить богатую жизнь. Только так можно влиять на чьё-то мнение. Именно статусом и деньгами. Тебя никто не услышит, а меня каждый. Поэтому занимайся и выбрось из головы хипперскую белиберду. – Дуглас возвращает своё внимание к документам.
Приняв поражение, поднимаю ноутбук и ставлю его на подлокотник дивана.
На самом деле мне очень жаль, что Дуглас считает себя выше таких, как я. Не всегда всё измеряется деньгами, и я буду стараться ему это доказать. Он не смог купить любовь ни у одного из мужчин. Не получил то, чего на самом деле хотел. Хотя… он получил. Он имел мужчин за деньги, пока они ему не надоедали. Он может купить всё и всех, кроме меня. Я никогда не продамся ему, даже если придётся уйти. Может быть, тогда он поймёт, что искренние чувства невозможно купить, их можно только заслужить.
У меня глаза болят от компьютера. Потираю их и перевожу взгляд на Дугласа. Он даже не пошевелился всё это время, полностью погрузившись в изучение документации. А я устал. Мне надо сменить обстановку или хотя бы немного пройтись. Всё затекло.
– Уже одиннадцать, – говорю я.
– И? Папочка разрешает тебе лечь сегодня позже, – хмыкает Дуглас.
– Мой папочка мёртв, так что я сам решу, когда мне ложиться и что делать, тем более у меня уже началось личное время.
Дуглас откладывает документы и садится на диване.
– И что это, мать твою, должно означать? – рычит он.
– Я пойду гулять. Хочу на свежий воздух. – Пожимая плечами, поднимаюсь с дивана и разминаю мышцы.
– Я ослышался? Пойдёшь гулять? Ночью? Один?
– Нет, не один. У меня встреча…
– Что?
Смеюсь от его крика.
– Тьяго, рискни вытащить свою задницу из этой квартиры, и я, блять, утоплю этого мудака. Понял?
– Жалко не будет? При чём здесь невинное…
– Я, блять, тебе сказал! Я тебя предупредил! Ты со мной! Ты мой! Я уволю твоего Бенжа, и он никогда не найдёт себе место, если увижу его рядом с тобой. Мне достаточно того, что он позволил себе лапать тебя. – Дуглас подскакивает с места и угрожающе буравит меня взглядом.
– А ты очень ревнив, да? К слову, Орландо тоже был таким. Именно из-за ревности, находясь в запоях, он лупил меня, приписывая мне несуществующие отношения даже со столбом. Я этого не приемлю. Если ты хочешь быть со мной, то постарайся доверять мне, – мрачно отвечаю ему.
– Не сравнивай меня с этим ублюдком! Я тебя пальцем не тронул…
– Прости, но я всегда сравниваю отношение людей ко мне, и сейчас ты ведёшь себя, как он, даже не удосужившись выслушать меня. Когда ревность затмевает разум, то люди делают ошибки. Болезненные ошибки. Меня изнасиловали из-за этой ошибки и сломали мне психику. Хочешь быть вторым? – Приподнимаю бровь, спокойно смотря на него.
Дуглас открывает рот, чтобы возразить или снова облить грязной руганью всё вокруг, но сразу же закрывает его.
– Я не такой, как он, Тьяго, – опуская взгляд, говорит Дуглас.
Тяжело вздыхаю и качаю головой.
– Ты не веришь мне, припоминая то, что показал тебе этот ублюдок Кензо. И разглагольствуешь о вере, о доброте, о шансах. Так какого хрена я не получил ни одного?
