в желании броситься в бой. Но брат велел беречь королеву – и он будет оберегать её, не отходя ни на шаг и прикрывая, если понадобится, своим телом, как поступал когда-то тот, кому его синеглазый проводник велел: охраняй принца.
Джэд сражался молча, магией отражая бешеный натиск Рэга, вовсю сыплющего проклятиями и руганью. Он не сделал ни единого выпада, и, хотя вспышки голубых молний сверкали совсем близко от него, он не притронулся к мечу, что был прикреплён к его поясу. Однако Рэг сообразил, что так он ничего не добьётся, и сменил тактику, решив взять противника измором. Тут он промахнулся. Уступая ему и ростом, и сложением, Синеглазый был не в пример выносливее, и, вместо того чтобы вымотать его, Рэг скоро устал сам. Джэд воспользовался этим, пустив в ход искусство Артреска, и голой рукой выбил меч, прочертивший широкую дугу и упавший за спиной Дэрэка. Не помня себя от ярости, Рэг с рёвом навалился на Дэйкена, подмял под себя, обхватил ручищами шею, такую тонкую в сравнении с этой горой мышц. Дэриэну показалось, что ещё чуть-чуть, и…
Мариэль с силой, неожиданной для её хрупкого тела, оттолкнула принца так, что он упал. Подхватив меч, она ткнула им брата – насколько хватило силы. Тот взвыл, отпустил противника, вырвал меч из себя и направил на напавшую. Длинный клинок прошёл девушку насквозь, показавшись с обратной стороны. Она упала на руки Дэрэка, лицо её было спокойно – и счастливо.
– Вот и всё, – выдохнула она.
Джэд стряхнул с себя обмякшее тело Рэга. Исполин был мёртв, последний порыв отнял у него остаток жизни. Синеглазый оглянулся и столкнулся взглядом с братом. Дэриэн держал в объятиях королеву – и та умирала. Глянув на рану, Джэд вздрогнул. Такие раны не поддавались исцелению, ему это было известно, как никому.
– Спаси её! – взмолился Дэрэк.
– Я попытаюсь, – коротко ответил Дэйкен.
Он резким движением выдернул меч. Потоком хлынула кровь. Девушка застонала.
– Мариэль, потерпи, – мягко попросил Синеглазый, – сейчас станет легче.
Кровь перестала течь, но рана не затягивалась. Джэд почувствовал, что девушка противится ему – слабо, но решительно, и вся его магия не способна помочь ей против её воли.
– Синеглазый, – тихо-тихо прошептала Мариэль, – не удерживай меня. Не надо. Так даже лучше. Я ни о чём не жалею. И не ругай принца. Он просил меня не вмешиваться… а я испугалась…
Она запнулась, переводя дыхание, и спросила торопливо, словно боясь, что не успеет услышать ответ:
– Рэг… мёртв?
– Да, – кивнул Дэриэн. – Ты погорячилась.
Девушка печально улыбнулась:
– Прямодушный… Ты уж постарайся простить… свою дурную королеву. Я вела себя как испорченная девчонка…
– Мариэль, королева Мариэль, – Дэрэк ощутил, как в горле застревает комок, – ты меня прости. Прости, что был груб с тобой. Я не знал тебя… настоящую.
– Всё позади, всё прощено, – шепнула она. – Осталось одно. Джэд, руки мне не повинуются… Ожерелье у меня на груди – сними его. И браслеты… Это твоё. Я не могу опуститься на колено, но, считай, я это сделала. Итак, как там? Возьми и правь достойно…
– Принц, – забеспокоилась она через минуту, – я не вижу… Он надел?
– Да, – глядя на занявших положенные места символы власти, ответил Дэрэк.
Мариэль удовлетворённо выдохнула:
– Синеглазый король Саора…
Она замерла, почти перестав дышать. На её побледневшем лице застыла умиротворённая улыбка человека, уходящего с чувством исполненного долга. Дэрэк с тоской смотрел на неё, словно разглядев впервые – Мариэль, дочь Аргена и Мэйлин, двадцать восьмую королеву его мира. Глаза девушки были широко открыты, но юноша не знал, видит ли она ещё этот тусклый свет последнего солнца Мариника или же перед ней сияют своим ледяным блеском голубые звёзды вечности. Вдруг она пошевелилась и позвала:
– Синеглазый…
Он склонился к ней:
– Я здесь, Мариэль.
– Синеглазый, – произнесла она так тихо, что слова едва угадывались. – Я чувствую: ты всё ещё держишь меня. Отпусти! Я должна, я хочу уйти… Но прежде скажи: на что похож Саор? Я никогда его не видела и теперь не увижу…
– Саор прекрасен, как ты. Лучше всего на свете твой мир и твой дом. Он будет жить – благодаря тебе, Мариэль, и он будет помнить о тебе всегда… Саор ждал тебя, и он принял бы тебя со всей душой – достойную королеву прекрасного мира…
Что-то горячее обожгло щёку девушки, и, уже почти ничего не видя и не слыша, она поняла что:
– Ты плачешь?!… Не надо, Синеглазый.
И добавила, как заклинание:
– Ты и Саор – вы оба стоите того, чтобы за вас умереть…
Дэриэн взглянул на Джэда. Тот, выпрямившись, сказал глухо:
– Она ушла к звёздам. Она была бы великой королевой, когда б перестала оглядываться назад. Это не Рэг, это я её погубил! Из-за меня она не захотела жить, а я… Я не защитил её, покорно наблюдал, как гибнут Мариник, Артреск, Земля, Шэньри… Сколько всего загублено – и ради чего?! Чтобы я в мёртвой земле похоронил мёртвую королеву?!
– Ты сохранил Саор, – напомнил Дэрэк.
– Сохранил?! – в голосе Джэда зазвучал гнев. – Как сможет Саор остаться прежним, зная, какой ценой сберёг его Хранитель?! Как примет в жертву четыре разрушенных мира?! Я отдал их, спасая его, – и вот возмездие: Мариэль мертва! Я смел выбирать, когда путь есть только один – и я его пройду! Отойди.
– Зачем?
– Не важно. Отойди, Дэрэк. Заклинаю тебя, отойди!
Он протянул руку, оградив юношу Барьером, и Дэриэн невольно отметил, что довольно странно для Синеглазого прибегать к помощи жеста в заклятиях – жеста, слишком похожего… на прощальный взмах?!
– Что ты задумал?! – рванулся Дэриэн.
– Не приближайся к границе Барьера, – услышал он вместо ответа, – и жди: за тобой придут. А ещё… Помни, Дэрэк: нет ничего дороже жизни – не только наших любимых и тех людей, что рождены в Саоре, но и тех, что ничего не знают о нас и не узнают никогда. Только пока мы помним это, Саор будет тем, чем является, тем, ради чего стоит жить и не жаль умереть. Мой Дэрэк… Прости!
– Синеглазый, стой! – крикнул юноша, но ветер, вновь завладевший Мариником, заглушил его крик.
Ветер, заполнивший собой пустоту погибшего мира, свободно пронёсся над землёй. Он поднялся до мутного неба – и сорвался вниз, неся с собой свет возрождённых солнц. Он взметнул тучи пыли – и они стали облаками. Ветер взвыл в бездонных провалах и вырвался оттуда, сбегая от их сближающихся, выравнивающихся краёв. Устремился ввысь наперегонки с тянущимися стволами деревьев, шурша их жёлтой листвой. Дэрэк почти видел, как где-то далеко этот же ветер несёт с собой синеву неба, воды рек и морей, зелень трав, и запах цветов, и шум множества голосов тех, кто так никогда и не узнает, что их мир какое-то время не существовал…
Он огляделся. Перед ним снова был
