Нола только очнулась после операции.
Прошли сутки, наступило утро нового дня, хотя, судя по волнам тошноты в горле, казалось, что миновала целая неделя.
Она вдруг разом услышала писк и гудки – хор дроидов из «Звездных войн», – издаваемые полудюжиной электронных мониторов, к которым ее подключили. Телевизор на противоположной стене работал и показывал старую серию «Семейной вражды».
– С возвращением, соня-засоня, – произнесла чернокожая медсестра с круглым лицом и кривыми зубами.
Она стояла у дальнего конца кровати, измеряя пульс по тыльной артерии стопы. Сестра о чем-то спросила. Нола не расслышала.
С правой стороны кто-то придвинул вплотную к кровати кресло с откидывающейся спинкой. Как будто для посетителя. С левой стороны висела маркерная доска с эмблемой Кентской больницы общего профиля, штат Делавэр. Значит, она пока еще в Делавэре.
На доске были записаны данные Нолы: имя и фамилия, группа крови, дата рождения и незнакомый номер телефона на экстренный случай. Код зоны – 202. Вашингтон, округ Колумбия. Нола перечитала номер три раза, так и не поняв, откуда он взялся. Мозги пока еще буксовали. И опять это тянущее ощущение в горле. Снова закружилась голова, подступила тошнота.
– Если станет плохо – вот. – Медсестра поставила на грудь Нолы подсов из желтой пластмассы. – Наши блевпакеты никуда не годятся.
Нола кивнула, словно все поняла. Правая нога была зафиксирована в неподвижном положении, опутана марлей, не ощущалась. Операция. Ее оперировали. Поэтому и тошнит – от медикаментов.
Однако главное, что заметила Нола, находилось вне палаты, в коридоре. Там стоял мужчина. Высокий лоб, массивная шея, армейская выправка. Забронзовевшая кожа. Военный был одет по всей форме, ждал. На погоне – серебристый прямоугольник. Первый лейтенант.
Не рядовой – офицер.
Он смотрел на Нолу, не произнося ни слова.
«Что за фигня? – подумала Нола, однако окружающий мир опять начал сжиматься, палата закачалась и завертелась. – Ч-чего это они… зачем прислали офицера?»
90
* * *
– Где труп?
– Все еще в Довере, – ответил Пушкарь.
– Не у Торберта? – удивился Зиг.
Он имел в виду местное бюро ритуальных услуг, куда из Довера отправляли почти всех гражданских покойников.
Пушкарь неопределенно хмыкнул.
– Тебе какие новости сначала сообщить – хорошие или плохие?
– А разве у меня есть выбор? – Спустившись с кровати, Зиг направился в туалет в углу палаты и, задрав полы больничного халата, с огромным наслаждением отлил.
Моя руки, он невольно посмотрел на собственное отражение в зеркале.
– Не смотри в зеркало, – предупредил Пушкарь.
– Не смотрю, – ответил Зиг, разглядывая свое лицо.
Разбитая губа, фонари под каждым глазом, серьезный перелом глазничного валика, четырнадцать швов от лба до подбородка да еще жестокий кровоподтек, превративший скулу в лиловую опухоль.
Зигу приходилось видеть повреждения похуже. Все это заживет. Или, по крайней мере, поддастся макияжу.
– Давай сначала плохие.
– Я говорил с сестрой Дино, – начал мастер-сержант. – Она, конечно, убита горем. Заказывает билеты. Завтра прилетает.
Вернувшись к больничной кровати, Зиг потрогал гипс на сломанной руке и внимательно посмотрел на друга. Пушкарь стоял в центре палаты, демонстрируя безупречную осанку, и молчал.
– Скажи мне то, что ты недоговариваешь.
– Слушай…
– Не надо говорить «слушай», я и так слушаю. Что она еще сказала?
– Ничего. Просто… Для похорон Дино… – Пушкарь откашлялся. – Она попросила, чтобы с его телом работал ты. Лично.
Зиг кивнул. Он примерно на это и рассчитывал. Когда Зиг был еще мальчишкой, сестра Дино возила их обоих в школу. Всегда дарила ему и брату сувениры – охлаждающие футлярчики для винных и пивных бутылок.
– Зигги, ты не обязан…
– Скажи ей, что я согласен.
– Я могу придумать отговорку, ты еще в боль…
– Перестань. Я согласен. – Он взял красно-белую холщовую сумку, которую Пушкарь принес из дома Зига, достал из нее пару джинсов и быстро натянул на себя.
– Зигги, ты куда?
– Ты сказал, сестра Дино прилетает завтра. Если я сейчас не начну…
– Ты спятил? Врачи говорят, тебе надо наблюдаться хотя бы еще один день. У тебя сотрясение мозга…
– Я в порядке.
– Какое там в порядке! Если ты думаешь, что я пущу тебя обратно в морг…
– Кажется, ты говорил, что пуля попала Дино в череп. Ройол ему в голову выстрелил, правильно? На твой взгляд, у нас достаточно черепных осколков, чтобы скрепить их вместе?
Мастер-сержант не ответил.
– Родные Дино – католики. Я помогал хоронить его маму. И отца тоже. Дениз, его сестра, захочет, чтобы гроб был открыт. Лицо хоть не задело или его тоже придется вылепливать и реконструировать?
– Зигги…
– Если ты думаешь, что мы что-то обсуждаем, это не так, – огрызнулся Зиг. – Завтра Дениз пожелает увидеть Дино в открытом гробу. И она его получит. Ясно? Я справлюсь. Погибший № 2358. Им должен заниматься я, – закончил Зиг, застегивая джинсы.
Когда он натянул через голову свежую футболку, на ней расплылась кровавая клякса в стиле Роршаха.
– Ты меня до печенок достал своим упрямством, – проговорил Пушкарь.
– Неужели ты думал, что я буду сидеть в больнице и позволю тебе отдать этот заказ Уилу?
При упоминании этого имени Пушкарь молча кивнул.
– Да, он еще больший засранец, чем ты, Зигги, это точно. Меня просто воротит от того, как он пишет свое имя с одним «л». Дебил.
Зиг хотел улыбнуться, однако швы не позволили. И все же, коль Пушкарь начал отпускать шуточки, значит, припас еще одну бомбу.
– Если хочешь знать, – добавил мастер-сержант, – мы проверили все личные записи Дино – телефон, электронную почту и прочее. Его финансы… – Пушкарь сделал паузу и шумно выдохнул через нос. – Зигги, у него накопились серьезные долги.
– Насколько серьезные?
– Хуже не бывает. Что может быть хуже кражи денег у собственной бабушки? Я не знаю, о чем он думал, но попал под молотки по полной. Долгов набежало на шести-значную сумму. Если бы он их срочно не погасил, к нему на квартиру скоро бы пришли и показали кузькину мать.
