Говорят, приезжать в такой ресторан на такси – дурной вкус и надо было бы взять машину покруче, то есть, наверное, купить по такому случаю машину. И тогда точно было бы дороже развернуться и уехать, чем выйти и покушать. Но я приехал в Sandy Lane не есть, а людей посмотреть и себя показать.
Ресторан, увы, оказался вовсе не набит людьми в золотых туфлях в стиле сериала «Чеширская жизнь» или шумными ньюйоркцами. Там было пусто, если не считать двух занятых столиков. Справа сидел офигевший доткомовец, который в свои 38 лет однажды проснулся на четыре миллиарда богаче. Он был в гавайке с короткими рукавами, в просвечивающих белых штанах и с женой Джанет.
Слева сидел чувак в белом смокинге с женой Сильвией, с которой он, впрочем, не обменялся ни единым словом. Он увлеченно изучал свои кредитки или говорил по мобильнику. Что само по себе было довольно примечательно. Даже мой наипоследний, крутейший и навороченный Ericsson, который работал на Эвересте, в Марианской впадине и даже в лондонском Фулэме, на Барбадосе… не работал. Так кого ты хотел обмануть, Смокинг?
Других посетителей, чтоб над ними посмеяться, не было, и мы решили, что впору похихикать над едой. Хорошая идея, но где же та еда? Передо мной лежал совершенно прозрачный ломтик говядины, настолько тонкий, что нож его не резал, а скреб по дну тарелки. Я пытался поддеть его и вилкой, и ложкой, и ножом. Ничего не получилось. Тогда я попросту слизнул его с тарелки. Как это было? На вкус как мясо, с фарфоровым послевкусием.
И тут принесли воду. Танец с бубном вокруг вина нам уже продемонстрировали. Но это была только прелюдия к основному шоу. Официант вытащил пробку с таким видом, словно снял заряд с атомной бомбы. Я с замиранием сердца ждал, что мне дадут ее понюхать.
Но это было бы не слишком глупо. А вот то, что он мне налил воду на донышко и дал попробовать…
Да бросьте, не стоит… или… или это из ванны, где плескался ресторанный критик Майкл Винер?
Выпить в Sandy Lane – сложная задача, по освобождение от выпитого во сто крат сложнее. В туалете вам предлагают на выбор два вида туалетной бумаги – гладкую или с рисунком. На выходе нас попросили заполнить анкету – кто сегодня чемпион из официантов. Проигравших, видимо, скармливают акулам в бассейне.
Но самым забавным был счет, который в пересчете на английский составил 220 фунтов. Стартер из салата с лобстером стоил 32 фунта, за такие бабки этот морской гад должен был встать с тарелки и что-нибудь спеть. Но гад просто лежал, нет, гад безнадежно валялся на той тарелке. Кстати, он был похож на жену Белого Смокинга.
Не знаю, что вы читали про оное заведение, но даже если бы вам дали море денег и велели соорудить самый идиотский ресторан на свете, вам бы вряд ли удалось переплюнуть это чудесное место. Ну, вот вы бы додумались выпускать официантов в розовых штанах? А они – смогли. И в розовых рубашках.
Но в этом есть и хорошее. На каждом курорте должна быть такая черная дыра, которая всасывает в себя, как пылесос, таких людей, которых мы как раз стараемся избегать. Зная, что они все в этой дыре, можно смело отправляться ужинать в другое место.
Дожди и бунты
Памятуя об успехе прошлогодней акции, когда молодежь и подростки громили заведения McDonald's, когда памятнику Уинстона Черчилля сделали прическу а-ля ирокез, когда Парламентскую площадь засеяли коноплей, я ждал чего-то похожего на прошлой неделе.
Из опасений, что мою машину попросту спалят, я взял такси и целый день катался по городу в поисках обещанного Джеком Стро[3] фестиваля резиновых пуль и коктейля Молотова.
В глубине души я ждал водометов. Согласитесь, что разъяренная дамочка, попавшая под водомет, выглядит забавно. Если бы Джимми Сэвил[4] вернулся, это можно было бы вставить в персональный виш-лист для его передачи. Какой шанс отметелить вегетарианцев! Я надеялся, что и мне под шумок удастся запустить кирпичом в окно гольф-магазина на Риджент-стрит, просто так, за компанию. Но в Лондоне стояла буквально кладбищенская тишина. Все утро мы колесили по городу, но увидели только одного типа в кафтане, который позировал фотографам возле Марбл-Арч. Окна гольф-магазина были закрыты, как и во всех остальных магазинах в городе.
И все же нам повезло увидеть бунтарей. Как вы думаете, где они были? Возле символа империализма McDonald's? Или возле американского посольства? Ничего подобного. Они стояли возле Новозеландского дома. Мы насчитали семнадцать телевизионных групп, более ста репортеров и фотографов, семьдесят пять полицейских и… четырнадцать протестующих.
Разочаровавшись, я решил пообедать в ресторане Ричарда Каринга The Ivy на Уэст-стрит, но тут передали, что начались беспорядки на Риджент-стрит. Я помчался туда, чтобы увидеть, как громят, наконец, гольф-магазин. И что я увидел? Две тысячи полицейских в форме морских диверсантов окружили двух гражданочек, усевшихся протестовать прямо посреди мостовой.
Невероятно. Полиция арендовала «воронки» со всей Европы, в небе над Лондоном вертолеты глотали тонны топлива… Ради чего? Ради двух дам, разгневанных на мужчин, или на студенческие кредиты на обучение, или на то, что творится в Восточном Тиморе, или… Что там еще тревожит университетских женщин сегодня?
И что мы имеем? Приготовились чуть ли не к резне в большом городе, а в ответ поимели пару лесбиянок, забросавших полицейских клочками бумаги, как сообщили в новостях.
Британцы безнадежны и все время наступают на одни и те же грабли.
Вот в 1381 году случилось крестьянское восстание. Толпа в поисках равноправия приперлась в Лондон, жгла богатые дома и обезглавливала всех, кто был одет в бархат, открыла тюрьмы, выпила все вино во дворце у Джона Гантского и пустила по ветру все налоговые документы. Вот это был реальный беспредел. Армия разбежалась, королю Ричарду II было всего четырнадцать лет, а его гвардия так испугалась, что вся попрятались по углам. Затем пришел мэр Лондона и решил проблему, проткнув главарю бунтовщиков Уоту Тайлеру горло кинжалом.
А теперь вы подумали, что такой поступок наверняка только воспламенил ситуацию. (Если бы наш нынешний мэр Кен Ливингстон взял и воткнул кинжал в горло одной лесбиянке, другая испепелила бы его взглядом.) Вовсе нет. Через десять дней бунтовщики предстали перед королем, который сказал им: «Вы, отребье земли моей, требующие равенства с лордами, недостойны жить».
И все разошлись по домам. Что потушило огонь их социальной ярости? Что заглушило ненависть, сжиравшую их внутренности? Не знаю, сак обстоит дело с метеорологической хроникой XIV века, но готов поклясться – в этот день шел дождь.
Наши мудрецы тщетно ломают головы, почему в Британии никогда не было нормальной революции. Некоторые считают, что монархия слишком сильна. Другие говорят, что нет смысла в революциях, если у вас есть сильный средний класс.
