Люк не считал себя хорошим пловцом, но у озера не имелось выхода к морю, поэтому приливов или течения здесь можно было не опасаться. Но расстояние от берега до острова казалось непреодолимой дистанцией. И вода, должно быть, холодная, хотя, конечно, плавание согревает. Альтернативы, видимо, никакой, Люк покрутил головой, осматривая берег, – ни лодки, ни моста.
– Вплавь не добраться. – голос Крована прервал ход его мыслей.
– Почему? У вас в озере лох-несское чудовище водится или еще что пострашнее?
– Проверь, если хочешь. Но я бы не советовал.
«Как эти Равные любят кичиться своим превосходством, своими знаниями и отвратительной жуткой силой, – подумал Люк. – Как убого! Так ведут себя хулиганы на детской площадке, уверенные, что любопытство жертвы сыграет им на руку, хотя та и понимает, что сует нос в ловушку».
Любопытство Люка ему же, а не Кровану сыграет на руку.
Ему нужна информация. Когда он совершит побег, ему придется переплывать озеро. Лучше заранее выяснить, что его может ожидать.
Люк присел, чтобы внимательнее изучить воду. На вид она была совершенно обычной, и запах поражал удивительной чистотой и свежестью.
И наконец он увидел – крошечные золотые искорки, которые вначале принял за преломление солнечного света. Их можно было посчитать за обман зрения. Люк вспомнил, как однажды учитель географии заболел и его временный заместитель показывал им фильм о тайнах мирового океана. Там был момент: ночью каяк плывет по морю и оставляет за собой голубоватое свечение. Биолюминесценция. Свечение живых организмов.
Люк настороженно посмотрел на мерцающую воду. Он бы поставил на кон все свои несуществующие богатства, что это не природное явление. Это что-то неестественное.
– Помнится мне, Мейлир убеждал нас всех в твоей необыкновенной смелости, – произнес Крован.
Люк запустил пальцы в песок, стараясь побороть гнев. Крован играл с ним. Но ему нужно было выяснить, что это такое.
Он нерешительно потрогал воду у берега.
И тут же закричал – это была не вода, а какая-то кислота. Люк содрогнулся всем телом, почувствовав, как кожа растворяется, как сверкающая вода разъедает кости. Он отпрянул и упал спиной на берег, рыдая и прижимая к груди травмированную руку.
От ужаса Люк закрыл глаза. Каким же глупым он был! Безгранично глупым. Изображал из себя героя, планировал побег, когда нужно было сосредоточиться на одном: как выжить в этом гиблом месте, выжить в руках этого чудовища.
– Забыл сказать, как называется это озеро. – От боли Люку казалось, что голос прилетел откуда-то издалека. – Лох-нан-Деоир, озеро Слез. Моя семья, как и семья Джардинов, охраняет свои частные владения и жизнь.
Люк с трудом открыл глаза, сквозь пелену увидел выражение радостного удовлетворения на лице Крована. Ярость вспыхнула, охватила, и он рванулся вперед. Толкнуть чудовище в воду. Если потребуется, он сам упадет в воду вместе с ним, чтобы не дать Кровану возможности выбраться. Пусть это будет его последнее хорошее дело.
И в этот момент произошло два события. Первое: принуждение к покорности, оказываемое ошейником, швырнуло его на землю. Второе: падая, он выставил вперед руки и увидел, что рука его в целости и сохранности.
Кожа, пальцы – все на месте. Никакого ожога.
Люк, шокированный, лежал неподвижно, щекой на шероховатом влажном песке. Голова работала в ускоренном темпе, анализируя происшедшее. Вода вовсе не кислота. Но для чего же в ней эти золотистые блики, внушающие ужас? Почему было так адски больно? Это произошло не с его телом, а только в его воображении? Как та кровать с кровью, в которой он «плавал» в Кайнестоне после многочасового допроса, устроенного Крованом. Люк больше не доверял своим ощущениям.
«Жди, – наставительно призвал он себя. – Жди и наблюдай. Никаких побегов, никакой агрессии, пока не будут разгаданы все загадки».
– Смотри, – провозгласил Крован.
И шагнул в воду.
Люк приготовился к очередному шоку. Это естественно, если Крован или кто-то из членов его семьи зарядил Даром воду озера, то ему самому она не причинит ничего плохого.
Вода расступилась перед Крованом. Она растекалась в стороны мягко и послушно, как по волшебству. Обнажилось дно озера.
– Шевелись и не отставай! – прикрикнул Крован. – Отстанешь, вода сомкнется и поглотит тебя. Надеюсь, ты теперь знаешь, какая она приятная на ощупь.
Люку не нужно было повторять дважды, он вскочил и поспешил за своим новым хозяином.
От озера тянуло холодом, и дно шло под уклоном, показывая, насколько глубоким было озеро. Высота воды сравнялась с уровнем головы и продолжала подниматься. На Люка накатила клаустрофобия. Если бы не слабое мерцание света Дара, было ощущение, что они провалились в глубокий колодец, в кромешную тьму. Как называются в подвалах тюрьмы эти глубокие ямы с люком – каменный мешок? Дно ада. Место, где о тебе никогда не вспомнят. Навсегда забудут.
Люк знал, семья никогда его не забудет. По крайней мере, родители и Аби пребывают в Милмуре в относительной безопасности. У папы с мамой хорошие профессии, Бюро распределения кадров обязательно это учтет, а у Аби отличные оценки по всем предметам, включая китайский, так что кол-центр банка Китая в Милмуре оторвет ее с руками и ногами. Конечно, ей там будет ужасно скучно, но она, по крайней мере, не будет в центре смертельно опасных интриг Равных.
Но он страшно беспокоился о своей младшей сестре, которая осталась в Кайнестоне и могла рассчитывать только на защиту наследника Джардина. Оставалось лишь надеяться, что, когда Либби подрастет и готова будет пойти в школу, надобность в Дейзи отпадет сама собой. И тогда ее отправят в Милмур к родителям.
Если здесь с ним что-нибудь случится, сообщат об этом его семье?
Люк едва не врезался в спину Крована, когда тот неожиданно остановился. Путь им преграждала скала с выдолбленными в ней мокрыми ступенями. Они дошли до острова.
Пока Люк осторожно, чтобы не поскользнуться, поднимался за Крованом, леденящий холод все сильнее сковывал его. Судьба его близилась. Воды озера сомкнулись у них за спиной, и громадой вырос замок, вблизи он казался гигантским. Сплошные стены из массивного камня трапецией расширялись у основания и едва заметно светились. Даже мышь не сумеет вскарабкаться по ним.
Прямо над головой он увидел расположенные почти впритык две деревянные, окованные железом двери, испещренные ветром и непогодой. Над каждой дверью была надпись, выдолбленная в камне и залитая золотом. На дверях не было ни молоточков, ни замочных скважин, ни ручек. Над дверями нависал большой каменный козырек с выгравированным рисунком лодки, пораженной молнией.
– Герб и девиз нашего рода, – кивнув на гравировку, пояснил Крован. – «Omnes vulnerant, ultima necat», что означает «Каждый час жизни ранит, последний убивает».
– Звучит жизнеутверждающе, – с напускной веселостью отозвался Люк, хотя было ему совсем невесело. – Так и хочется открыть дверь.
