Возможно, что расслабляющее действие комфорта и роскоши сказалось уже и в царствование Кира. Ибо конец его был ознаменован первым поражением персидского войска. И кто же нанёс его? Непобедимого Кира разбило безвестное племя скифских кочевников массагетов, под командой царицы Томирис.
В 530 году до Р.Х., обеспокоенный безопасностью северной границы империи, постоянно нарушаемой кочевниками, Кир двинул свою армию в сторону Кавказа. На реке Аракс он столкнулся с массагетами и решил пуститься на хитрость: его передовой отряд изобразил паническое бегство, бросив остатки роскошного пира и обильные запасы вина. Когда разведчики кочевников попались на приманку и напились, персы напали на них, многих перебили, других взяли в плен. Среди пленных оказался сын царицы Томирис. Протрезвев и осознав свою позорную оплошность, он стал умолять Кира отпустить его. Кир великодушно приказал снять с него цепи. Но как только это было сделано, юноша выхватил меч у стража и покончил с собой.
На следующий день завязалась тяжёлая и долгая битва, в которой персы были разбиты и их царь убит. Отыскав его труп среди погибших, царица Томирис приказала принести ей мех, наполненный человеческой кровью, и всунуть туда отрубленную голову царя. "Ты жаждал крови!? — воскликнула она. — На, напейся вволю!".16
ЗАГАДКА СКИФОВУникальна историческая судьба этого племени. В течение многих веков вели они свою кочевую жизнь в Приднепровских и Придонских степях, часто были грозой для соседних земледельческих народов, успешно отбивали вражеские вторжения, но так никогда и не перешли к осёдлому образу жизни, не создали своего государства.
Главным свидетелем — источником — наших знаний о скифах остаётся всё тот же бесценный Геродот. Именно от него мы узнаём о том, что скифские племена сильно отличались друг от друга по обычаям и образу жизни. К западу от Днепра, в долине Буга, обитали племена каллипидов и ализонов, которые обрабатывали землю, "выращивали пшеницу, лук, чеснок, чечевицу, просо".17 Близость греческой торговой колонии в Херсоне, видимо, влияла на уклад жизни этих племён, выращенное ими зерно они могли обменивать на ткани, оружие, железную и медную утварь, привозимые греческими купцами. Пространство же между Днепром и Доном было занято кочевыми скифскими племенами. Особенно выделялось среди них племя Королевских скифов, которое смотрело на другие скифские племена с презрением, почитало их чуть ли не за рабов. Упоминает Геродот и два скифских племени к северо-востоку от Дона, живших исключительно охотой.18
Нравы воинственных кочевников были суровыми. Воин, который за год не убил ни одного врага, считался опозоренным. На ежегодном торжестве такие неудачники должны были сидеть в стороне, им не подносили почётную чашу с вином. Голову поверженного в битве противника следовало отрезать и представить царю как трофей. Потом кожу, снятую с головы, носили на поясе (чем больше числом — тем славнее), а иногда даже сшивали эти куски, превращая их в куртки. Годилась для этого и кожа, снятая с правой руки вместе с ногтями. Геродот с похвалой отзывается о гладкости и эластичности человеческой кожи. От черепа отпиливали верхнюю часть и делали из неё чашу. Причём, в дело шли не только головы врагов, убитых в бою. У скифов были в ходу поединки, в том числе и с родичами, и труп побеждённого родственника подвергался такой же обработке-переработке.19
У Королевских скифов верховный вождь был окружён большим почётом, повиновение ему считалось священным долгом. Когда он умирал, труп его, очищенный от внутренностей и покрытый воском, возили от одного стана к другому. Оплакивание состояло в том, что люди сбривали себе волосы, полосовали лица ножом, протыкали левую руку стрелой, отрезали ухо. При погружении в могилу усопшего вождя снабжали всем, что могло ему понадобиться в будущей жизни: оружием, посудой, лошадьми, а также — предварительно задушив — отправляли вместе с ним одну наложницу, одного виночерпия, повара, конюха, слугу и гонца. Окончательное захоронение происходило в трудно доступных верховьях Днепра. Именно там археологи, раскапывающие сегодня скифские могильные курганы, делают самые интересные открытия.
Похоронный обряд, однако, не заканчивался насыпкой кургана. Если верить Геродоту, год спустя устраивалась грандиозная церемония. Выбирали пятьдесят человек из свиты вождя — все скифы, не рабы! — душили их, а заодно — и пятьдесят отборных лошадей. Трупы и тех и других обрабатывали специальным образом, потом мёртвых всадников водружали на мёртвых лошадей, устанавливали на деревянных постаментах вокруг могильного кургана и разъезжались с чувством выполненного долга: их вождь в другом мире будет окружён надёжной стражей.
Судя по всему, была у скифов и каста жрецов, причём весьма влиятельная. Они занимались не только священными обрядами и прорицаниями, но ведали и "медицинским обслуживанием", правда, весьма своеобразным манером. Допустим, заболевал вождь племени. По верованиям скифов, причиной болезни всегда могло быть только одно: кто-то, где-то ложно поклялся здоровьем вождя. В задачу жрецов входило отыскать клятвопреступника. Проведя серию нужных "расследований" — внутренности животных? полёт птиц? расположение звёзд? — жрецы указывали на "виновника", которого немедленно арестовывали, обезглавливали, а имущество делили между жрецами. Можно представить, как каждый скиф старался поддерживать хорошие отношения со жрецами, как опасался навлечь на себя их гнев.20
Несмотря на географическую удалённость от скифов, осёдлые государства Малой Азии и Двуречья часто становились жертвами их набегов. В середине 7-го века до Р.Х. скифы разрушили могучее государство Урарту, потом покорили Мидийское царство и правили им 28 лет.21 Уже поход Кира в 530 году показывает, насколько серьёзно персы воспринимали угрозу с севера. По отношению к ним скифы играли роль "народа Бета", обладавшего всеми тремя опасными "не": неустрашимостью, неуловимостью, непредсказуемостью. И в 513 году до Р.Х. повелитель "народа Альфа", персидский царь Дарий, решил покончить с этой угрозой. Он собрал огромное войско (по Геродоту — 700 тысяч человек плюс флот) и двинулся с ним в степи Причерноморья.22
Впечатляет не только огромность этой армии, но и её техническая оснащённость. Она имела в своих рядах греческих инженеров из Ионии, которые построили для неё понтонный мост через Босфор длиной в два километра. Двигаясь на север, Дарий легко покорил Фракию (территория нынешней Болгарии), дошёл до Дуная, где был построен новый понтонный мост, пересёк его и вторгся в земли скифов, лежавшие вдоль северного берега Чёрного моря. Огромная армия двигалась по бескрайним степям, не встречая никакого сопротивления, не видя ни деревень, ни городов, ни обработанных полей — вообще никаких признаков присутствия человека. Изредка вдали мелькали какие-то всадники, которые быстро исчезали, как только персидская конница пыталась настичь их.
Тем временем вожди скифских племён, невидимые для персов, вели совещания о том, как противостоять вторгшемуся врагу. Как всегда, мнения тех, кто уже обрабатывал землю, расходились с позицией кочевников. Они были готовы покориться персам, но не были уверены, что их не превратят в рабов или даже не перебьют. Военная ситуация ясно показывала главное преимущество выбора кочевого образа жизни: неуязвимость. Удар врага падал в степную пустоту. Это преимущество было чётко сформулировано в послании, отправленном вождём Королевских скифов персидскому царю:
