Книга ЦРУ. Правдивая история - Тим Вейнер

Книга Тима Вейнера «ЦРУ. Правдивая история» заслуживает внимания российского читателя прежде всего тем, что в ней использованы документы, рассекреченные в США в конце девяностых – начале нулевых годов, то есть относительно недавно, менее двадцати лет назад. Эти документы проливают свет на многие события, относящиеся к первым десятилетиям после окончания Второй мировой войны и начальному периоду деятельности ЦРУ, в том числе в роли ведущей разведывательной службы Соединенных Штатов Америки.

Тим Вейнер много лет занимается изучением истории американских спецслужб и правоохранительных органов, и его предыдущая книга об истории ФБР стала не только американским бестселлером, но и получила Пулицеровскую премию.

«ЦРУ. Правдивая история» будет интересна российскому читателю еще и потому, что в этой книге автор ярко проявил собственное отношение к ЦРУ как инструменту сохранения главных ценностей Америки – свободы и демократии – и проинтервьюировал на эту тему многих ветеранов американской внешней разведки.

Однако немного о политике, ведь, в конечном счете, именно об этом пишет Тим Вейнер.

Внешняя политика США представляет собой очень интересный феномен.

До Второй мировой войны внешняя политика США вполне укладывалась в привычные традиционные рамки и ничего выдающегося собой не представляла. Северо-Американские Соединенные Штаты (САСШ) находились на большом удалении от центров мировой цивилизации и в основном были заняты решением внутренних задач. Некоторое участие в общемировых проблемах САСШ приняли в самом конце Первой мировой войны, а главное, в последующем разделе богатств побежденной кайзеровской Германии. Одновременно Америка набирала опыт решения региональных проблем, особенно в зоне Тихого океана.

Вторая мировая война внесла большие коррективы в эту сторону жизни США, когда руководство страны вошло на равных в узкую группу мировых лидеров – победителей фашистской Германии, и с этого момента политика США начинает напоминать поведение агрессивного слона в посудной лавке. Именно так нужно расценивать решение президента Трумэна об атомной бомбардировке уже фактически стоявшей на коленях Японии, если не забывать о достигнутой еще в 1943 году в Тегеране на встрече лидеров трех держав договоренности, что после победы над гитлеровцами СССР берется разгромить главную сухопутную группировку Японии – Квантунскую армию. Без этого разгрома войскам США, по признанию политиков и подсчетам американских военных специалистов, пришлось бы воевать с Японией до конца 1946 года.

Не прошло и года после окончания войны, как США и Великобритания осознали необходимость взаимопонимания и сотрудничества в борьбе с коммунизмом. Об этом в своей речи перед студентами университета Фултона, родного города президента Трумэна, говорит Черчилль. Примечательна логика британского экс-премьера. Для начала Черчилль провел жирную разграничительную черту между «англоязычным братством», куда вошли Великобритания, США и Канада, чьи ценности базируются на Великой хартии, Билле о правах, Хабеас корпус акте, суде присяжных и английском общем праве, что суммарно обрело форму в Декларации независимости, которой британские колонии Северной Америки объявили о своей независимости от Великобритании и остального мира. Остальной мир оказался по другую сторону от обозначенного Черчиллем поперек Европы железного занавеса, а поэтому «ни эффективное предотвращение войны, ни постоянное расширение влияния Всемирной Организации (ООН) не могут быть достигнуты без братского союза англоязычных народов». И «…братский союз требует не только роста дружбы и взаимопонимания между нашими родственными системами общества, но и продолжения тесных связей между нашими военными».

Кого же Черчилль оставил по другую сторону железного занавеса?

Вот что он об этом сказал далее: «На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям. Я глубоко восхищаюсь и чту доблестный русский народ и моего товарища военного времени маршала Сталина. В Англии – я не сомневаюсь, что и здесь тоже, – питают глубокое сочувствие и добрую волю ко всем народам России и решимость преодолеть многочисленные разногласия и срывы во имя установления прочной дружбы. Мы понимаем, что России необходимо обеспечить безопасность своих западных границ от возможного возобновления германской агрессии. Мы рады видеть ее на своем законном месте среди ведущих мировых держав…», однако «…почти все эти страны управляются полицейскими правительствами, и по сей день, за исключением Чехословакии, в них нет подлинной демократии». Другими словами, страны Восточной Европы живут не по англоязычной Декларации о независимости. Далее, вероятно, Черчилль имел в виду, что Сталин не остановится в точке соприкосновения Красной армии с армиями Великобритании и США, а двинет свои танки на запад до самого Ла-Манша. Очень сильно эту мысль подкрепляла активизация коммунистического движения во Франции, Италии и Греции. И Черчилль был прав – внешне картинка послевоенной Европы выглядела именно так.

Однако у этой картинки было еще и внутреннее содержание.

Победа Сталина практически в одиночку над Германией и Японией сильно впечатлила его современников Трумэна и Черчилля, и Красная армия действительно стояла в государствах Восточной Европы и в Маньчжурии. Однако через год, в 1946 году, войска начали выводиться, и в СССР уже в июне 1945 года началась демобилизация старших возрастов. Это был не пацифизм Сталина, а необходимость восстановления разрушенной страны.

Каким был СССР сразу после Второй мировой войны? Разруха! А что было перед Сталиным, если бы он двинул свои войска на запад? Разбомбленные англо-американской авиацией в пыль немецкие города от Мюнхена до Гамбурга и Киля, ограбленные Франция и Бельгия. В тылу – голод.

1946 год был богат событиями. Ко времени визита Черчилля в США еще только на середине был Нюрнбергский процесс. Вот-вот должен был начаться Токийский процесс. Еще немецкие военнопленные не расчистили завалов на Крещатике, еще не требовала обновления надпись на Невском проспекте: «Эта сторона улицы особо опасна при обстрелах», в марте 1946 года от мин и неразорвавшихся снарядов продолжали гибнуть люди, расчищавшие под посевы поля от Волги до Ла-Манша.

В связи с этим, вероятно, речь Черчилля в Фултоне и выбор очередного врага в лице Советской России и мирового коммунизма были несколько надуманными. Или же это явилось результатом старой нелюбви западных лидеров к коммунизму как таковому, но при этом не следует забывать, что коммунизм – это внутриевропейская идея.