Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
– …взял и прочистил нам раковину! А то ждали бы папу… Так хорошо, когда у парня руки на месте.
– Лучше бы голова была на месте, – бурчит Карина.
– Ты ведешь себя ужасно, – вздыхает Тёка. – Ты что, сама никогда в жизни не совершала ошибок?
Карина молчит. Ну, совершала, конечно. Она ж не святая.
– Знаешь, твои родители… они ведь тоже с детства друг друга знают, почти как вы с Петей. Может и к лучшему, что вы с ним так надолго рассорились. Потому что должна быть какая-то тайна в близком человеке. Какая-то загадка.
– Думаешь, мама с папой поэтому разошлись? – спрашивает Карина. Она никогда Тёку про это не спрашивала, берегла, а тут вырвалось. Но Тёка спокойно ответила, задумчиво:
– Не знаю, милая. Кто же разберется… Иногда встречаешь человека и чувствуешь, что тебе даже дышать без него тяжело. А потом так привыкаешь, что дышишь и не замечаешь, и понимаешь, что он нужен как воздух, только тогда, когда его больше нет… Ты задыхаешься, и надо как-то заново научиться дышать.
– Ты про дедушку, да?
Тёка не отвечает… Все понятно и так.
Тихо стукает калитка. Карина откуда-то знает, что это Петька.
– Мама булочки испекла, отправила вас угостить. А девочки уже спят?
– Садись, Петенька, чаю с нами, да? Карина, принеси чашку.
– У меня Муська спит на коленях.
– Я сам схожу.
Петька скрывается в доме. Карина гладит Муську, щеки ее горят.
– Зачем ты так с ним? Может, ты его воздух, и перекрываешь ему кислород…
– Что мне с ним, целоваться теперь?
– Целоваться не обязательно, но можно же вести себя по-человечески.
Петька возвращается на террасу. Без кружки.
– Не нашел.
– Бери мою, – вдруг говорит Карина. – Я уже допила.
Тёка улыбается ей через стол, потом задумчиво смотрит вдаль.
«По вечерам Тёка заваривает самый вкусный чай. Не знаю, что она туда добавляет, может, какое-то зелье? Потому что иначе как помутнением рассудка я не могу это объяснить: я сегодня простила Петьку, и мы пошли гулять. По берегу реки, мимо скалы, потом по кромке леса, там, где велосипедная дорожка, но в полночь уже какие велосипедисты, конечно… Вы замечали, что по ночам все травы и листья на деревьях пахнут сильнее? Просто с ума сойти, как они пахнут. Мы с Петькой полчаса, наверное, нюхали всякие листики. У вас что там, связи нет? Что-то давно вы мне ничего не пишете».
Мама с дядей Сашей уже спустились с Казбека, уже добрались до цивилизации. Скоро приедут. Они прислали кучу фотографий себя и гор, себя на фоне гор и без гор. И были такие красивые и счастливые, что Карина перестала злиться. Пусть. У нее все горы впереди. Даже Петьку можно будет уговорить, раз он высоты не боится.
Потом написал и папа. И тоже прислал фотографии. Вика выглядела уставшей, но так смотрела на папу, что Карина как-то сразу поняла: он – ее воздух. И как бы ей ни хотелось в Ниццу, с ним она готова даже на Монблан. И так хочется ей, наверное, хоть иногда, чтобы только вдвоем…
«Я люблю вас», – написала Карина в общем чате. И ничего добавлять не стала, пусть понимают, как хотят.
– Кэрри! Кэрри! Пьер пришел! Кэрри!
Они идут гулять. Все вместе, вчетвером: Кэрри и Пьер, Энни и Таис.
Тёка обещает испечь к ужину пиццу.
Карина стоит на берегу, держит Энни и Таис за руки, чувствует затылком горячее Петькино дыхание, смотрит на золотые блики на воде… И думает, какое чудесное получилось лето. Даже без Монблана.
БГ
Моя мама любит все, что БГ. Она любит песни Бориса Гребенщикова, книгу «Белая гвардия», моего папу – Белоконева Гришу и меня – БГ ребенка.
– Я люблю тебя, Галчонок. Я люблю тебя больше всех!
Меня зовут Белоконева Галя, так что я – дважды БГ.
Я – безглютеновый ребенок. БГ. Так мама меня называет. Говорит, что это поддерживало ее в те дни, когда мне наконец-то поставили диагноз. У меня целиакия. Не самая страшная болезнь на свете. Просто не надо есть булки. И тортики. И хлопья. И макароны, если только не специальные. Кашу мне тоже нельзя какую попало. В общем, всё, где содержится глютен, – не для меня. А есть он почти везде, даже в колбасе, даже во многих йогуртах! Поэтому мы с мамой всегда смотрим состав продуктов.
Мне нетрудно так жить. Я же не помню времени, когда было по-другому. Целиакию у меня нашли в три года, а до этого я постоянно болела и болела. И не росла. Сейчас расту. Я все еще худая, но по росту уже догнала одноклассников. Я ничем от них не отличаюсь. И вообще не догадаться про мою болезнь, пока не увидишь термосы. У меня их два: один для еды, ярко-зеленый с желтыми зайцами, и второй питьевой, голубого цвета и без картинок. Я так сроднилась с ними, что даже всем зайцам дала имена: Прошка, Крошка, Соня, Морячок и Морковкин. Иногда, правда, забываю термосы в столовой, если заболтаюсь, но мне всегда приносят. Вся школа уже знает, что это мои. Все привыкли, даже не спрашивают. У нас в классе Рома есть, у него сахарный диабет, и он все время замеряет себе сахар. Его тоже не спрашивают, что это он делает. Мало ли кто чем болеет.
Один раз только новенький, Данил, спросил у меня:
– А когда ты выздоровеешь?
– Никогда, – говорю, – это никак не лечится. Поломка гена.
– Вообще никогда? И никогда не будешь есть булочки?
Будто в булочках счастье! И вообще, мне мама булочки печет! Из рисовой и кукурузной муки, очень вкусные, между прочим! Меня даже в начальной школе на дни рождения чаще всех приглашали, потому что мама договаривалась с родителями именинника, чтобы мы сами испекли большой торт. И пекла безглютеновый, и очень вкусный, всем нравилось. Она так делала, чтобы я случайно не съела обычный торт. Ну или еще зачем-то, я не знаю.
С Данилом мы потом подружились, он оказался очень хороший. Его все у нас в классе сразу полюбили. Мне и Лерке вообще повезло, потому что мы втроем жили в соседних домах и из школы ходили вместе. Лерка – моя лучшая подружка с первого класса. Я в садик не ходила из-за целиакии, и до школы у меня подруг вообще не было. А с Леркой мы сдружились сразу. Потому что мы хорошо друг друга дополняем, так наша первая учительница, Ольга Ильинична, говорила. Это правда. Лерка темненькая, а я – светленькая. Я худая и маленькая, а Лерка… нет, не толстая, но такая… бабушка бы сказала «справненькая», и высокая. У Лерки пятерка по математике и физике, у меня – по истории и литературе. А недавно к нам психолог приходил, мы писали тесты и выяснили, что я – интроверт, а она – экстраверт.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
