– Это тебе сироп, каждый день будешь съедать по ложке. Мистер Силвен будет следить за тем, как ты принимаешь лекарства. Не отгоняй его, ладно?
Луминесса кивнула.
– И больше, пожалуйста, не ощипывай его. Если нужен пух и шерсть, вот тебе еще два одеяла и подушки.
Луминесса фыркнула и захрапела.
– Послушай, что она говорит, Нат. Не упускай случая попрактиковаться.
Натаниэль положил Луминессе руку на рог и попросил повторить.
– Когда родится малыш? – спросила Луминесса. Нат повторил тете Филе ее вопрос.
– Скоро, по всей видимости, – ответила тетя Фила. – Видишь ли, беременность единорога – явление столь редкое, что я не успела стать специалистом в этом вопросе. Обещаю дома изучить эту проблему и через неделю дать тебе более обстоятельный ответ.
Луминесса расстроилась, узнав, что Мазя уезжает, и, чтобы успокоиться, начала рвать одеяла и подушки для лежанки. А Нат, обрадовавшись тому, что Луминесса их больше не задерживает, от всей души пожелал ей удачи и бросился догонять тетю Филу, которая от счастья неслась на всех порах. Нат бежал вприпрыжку, но не от радости за Луминессу. Ему не терпелось скорее отправиться на поиски того, кто знает о его родителях.
Тетя Фила увидела, что племянник за ней еле-еле поспевает, замедлила шаг и виновато улыбнулась:
– Прости. Криптозоолог так редко получает хорошие новости. Наша работа в основном – это болезни, травмы и глупость людей. А сегодня можно забыть о разочарованиях.
Она снова улыбнулась, и мальчик улыбнулся ей в ответ. Так они и дошли до большого луга.
– Мистер Силвен! Мы – всё! – выкрикнул Нат. Он подбежал к последнему дереву, которое закрывало вид на луг, и резко затормозил. Мистер Силвен сидел на камне со связанными руками и ногами и кляпом во рту. Он пытался освободиться, мычал и мотал головой. Не успел Нат предупредить тетю Филу, как из-за дерева выступил полный человек с ярко-рыжими волосами. Челюсть у Ната опустилась, накатила тошнота.
– Привет, кузина, – сказал Овадий Фладд тете Филе. – Давно не виделись!
Глава девятая
Нат молча смотрел на Овадия. Он так отчаянно хотел его найти, но как только увидел этого скользкого и лживого типа, ему стало плохо.
– Умница ты какая, сразу меня к единорогу привела. Столько проблем за меня решила! Я мечтал получить рог единорога, который сможет подарить мне бессмертие, и благодаря тебе – пожалуйста! Даже не пришлось никуда вламываться и воровать карты. Всего делов-то было – пойти за тобой по пятам.
Тетя Фила стояла как громом пораженная.
– К-как же мы тебя не увидели? Ладно я, но почему мистер Силвен не почувствовал твой запах?
– А зачем мне рисковать? У меня есть Фрозндорф.
Рядом с Овадием Нат разглядел невысокого плотного человечка, похожего на гномика из сказки. Росточку он был крохотного: не выше талии Овадия, кожа плотная, растрепанные длинные белые волосы. Одежда – от штанов до меховой шапочки – грязно-белая. Фрозндорф мучился от жары, по его лицу градом тек пот и, капая на землю, тут же превращался в иней. Трава у его ног уже вся была белая от снега.
– Ульдра! – воскликнула тетя Фила. – На юге! Ты с ума сошел? Несчастное создание. Он же погибнет! Здесь для него слишком тепло.
Овадий пренебрежительно махнул рукой.
– Он живет ради того, чтобы служить мне, правда, Фрозндорф?
Фрозндорф исподлобья глянул на него и, заламывая руки, опустил взгляд.
– Да, хозяин.
Слова его студеным ветром понеслись над лугом.
Увидев, в каком плачевном состоянии находится ульдра, тетя Фила спросила:
– Что ты хочешь от нас?
– Что я хочу? Многого, дорогая кузина. Богатства, славы и признания – словом, всего того, в чем ты и вся твоя семейка столько лет купаетесь.
– Для этого мало ходить за мной по пятам и пугать животных. Работать надо.
– Работать? Чушь! Слишком большое значение вы придаете этой своей работе. Твоя родня зачем-то пошла по самому сложному пути, но мне с вами не по дороге. У меня другой план, – сказал он, потирая руки.
Тетя Фила вплотную приблизилась к Овадию так, что они чуть носами не встретились.
– Не смей даже пальцем касаться единорога, слышишь? Не смей!
Но Овадий, похоже, ни капли не испугался ее грозного тона, только улыбнулся.
– А иначе что? Твои драконы далеко. Отдавать приказы меня сожрать некому. Так что извини, дорогуша, сегодня не твой день.
Он внимательно изучил свои пальцы и потер ногти о жилет.
– Впрочем, можем заключить сделку и обсудить детали.
– Что еще за сделку?
– Я не трону твоего единорога, если ты отдашь мне Книгу Чудовищ.
– Ты с ума сошел! – воскликнула тетя Фила. – Отдать тебе все карты в руки, рассказать, где искать самых редких и волшебных в мире зверей? Ни за что!
– Не хочешь спасти единорога? Ты же знаешь, что я сделаю, чтобы забрать рог.
Тетя Фила смертельно побледнела. Чтобы забрать рог, он убьет Луминессу. От этой догадки злоба затопила Ната с ног до головы.
– Думаешь, ради одного животного я дам согласие убить всех остальных?
– Откуда ты знаешь, что я решил их убить?
– Откуда мне знать, что ты собрался с ними делать? Скажи.
Овадий снова улыбнулся, и от его мерзкой улыбки Ната передернуло.
– Ха-ха-ха. Разогнался. Потерпи – и сама все узнаешь. Как и весь остальной мир, – сказал он без тени улыбки, и лицо его перекосило от горечи и ненависти. – А теперь давай Книгу сюда.
– Не отдам! А чтобы добраться до единорога, тебе сначала придется сразиться со мной. Так что целься вернее.
Овадий снова улыбнулся и взглянул на тетю так, что у Ната все похолодело внутри, будто он проглотил живую змею.
– Ты отдашь мне Книгу сама.
– Ты слишком глуп, если так считаешь. Я тебе ее не отдам.
– Правда? Не отдашь? Даже если я расскажу, где родители мальчишки?
Глава десятая
Весь воздух тут же вышел у Натаниэля из легких, а в глазах заплясали черные точки. Их быстро сменила раскаленная ярость. Ничего не соображая, Нат бросился на Овадия, но тетя Фила крепко схватила его за воротник.
– Спокойно, – тихо сказала она. Затем громче: – Они живы?
– Да. И очень хотят домой. Но я отпущу их только после того, как ты отдашь мне Книгу. Вряд ли ты сможешь объяснить им, почему тебе звери дороже. А мальчонке тем более.
– Доказательства есть?
По-прежнему улыбаясь, Овадий вытащил из внутреннего кармана пальто фотографию. Не сводя с кузена гневного взгляда, тетя Фила взяла ее. Нат шагнул ближе. На фотографии были его родители. Закутанные в меха и одеяла, они сидели на фоне разбитого дирижабля, прижавшись друг к другу. Сердце Ната прыгнуло так, что чуть не вылетело из груди. Они живы! Он знал это!
