А сейчас девушке было трудно сосредоточиться на том, что и о ком говорит мисс Лэвенхэм.
Она чувствовала обращенный к ней взгляд темных глаз Люцифера и размышляла о том, что он скажет, если спросить, как долго падший архангел намерен пребывать вдали от ада, который он предпочел небесам.
Слегка посмеиваясь над собой, Анита подумала, что, если она скажет такое, джентльмен будет поражен, а двоюродная бабушка, без сомнения, отправит ее домой ближайшим поездом.
— Как было бы хорошо, если бы я раньше узнала, что ты здесь, Матильда, — говорила герцогиня. — Я в Харрогите уже пять недель. Как приятно было бы побеседовать с кем-нибудь о старых временах.
— Я слишком занята, чтобы устраивать приемы, — ответила мисс Лэвенхэм, — но если ты вдруг решишь зайти ко мне на чашку чая в следующее воскресенье, милости прошу.
— Спасибо, — улыбнулась герцогиня. — Если смогу, с удовольствием приду. Надеюсь, ты вместе с племянницей навестишь меня, прежде чем я уеду. Я снимаю чрезвычайно удобный дом лорда Аррингтона на Проспект-гарденс.
— Лорд просто смешон — так заботиться о своем здоровье! — фыркнула мисс Лэвенхэм. — Когда он сказал мне, что ездит на воды во Францию и Швейцарию, я сообщила ему, что это пустая трата денег.
С этими словами она подала лакею знак увезти ее и одновременно передала Аните пустой стакан.
Анита быстро отнесла его к источнику, в компанию его стеклянных собратьев.
Поспешив за леди Матильдой, уже покинувшей бювет, Анита увидела, что должна пройти мимо Люцифера.
Он загородил ей дорогу, и девушке пришлось остановиться.
— Вы следуете моему совету, мисс Лэвенхэм? — поинтересовался он.
Анита поняла, что он насмехается над ней, зная ее мысли.
— Я помню ваши слова, сэр, — ответила она, — но вы забываете, что еще сказали мне, будто придет за мною дьявол. Я обдумываю, какие принять меры, чтобы помешать ему.
В глазах герцога загорелся веселый огонек. Не дождавшись ответа, Анита побежала от источника вслед за мисс Лэвенхэм, чье кресло уже выезжало на дорогу.
Когда они преодолели значительную часть пути, мисс Лэвенхэм спросила:
— Полагаю, ты знаешь, кто эти люди?
— Нет, — покачала головой Анита, — вы представили меня им, но не назвали их имен.
— Это вдовствующая герцогиня Оллертонская и ее сын, — сказала мисс Лэвенхэм. — Судя по тому, что я слышала, он отъявленный шалопай. Впрочем, такое можно сказать о любом нынешнем молодом человеке.
Анита не ответила.
Она уже много раз выслушивала мнение своей двоюродной бабушки о современной молодежи и отсутствии у них чувства ответственности.
Интересовало же ее то, что Люцифер оказался герцогом Оллертонским.
Ей почему-то всегда казалось, что герцоги старые, напыщенные и властные. Последним качеством герцог, несомненно, обладал, но напыщенным не был.
Он был грациозен настолько, что Аните казалось: он без труда может скользнуть с небес на распростертых крыльях и мягко и мощно опуститься па землю.
Герцог Оллертонский!
Это звучало потрясающе. Анита уже не могла думать о нем просто как о Люцифере. Он дворянин! Девушка была совершенно уверена, что уже слышала его имя.
Она довольно долго пыталась вспомнить, где именно, пока в памяти не всплыло, что отец, когда был болен, любил, чтобы она читала ему вслух газеты, в том числе и сообщения о скачках.
Конечно! Герцог значился среди владельцев лошадей, выигрывавших дерби, Золотой кубок Эскота и другие известные скачки.
«Папе захотелось бы познакомиться с ним», — сказала себе Анита.
Затем она подумала, придет ли герцог вместе с матерью на чай в воскресенье, но решила, что ему будет чрезвычайно скучно.
Анита привыкла к тому, что обычно единственным гостем был преподобный Джошуа Хислип. А на прошлой неделе приходили две дамы, которые посвятили свою жизнь обучению глухонемых детей языку жестов.
Дела, конечно, весьма достойные, но она была совершенно уверена, что герцог Оллертонский предпочтет другие развлечения.
«Нет, он не придет», — сказала она себе и задумалась, увидит ли она его когда-нибудь вновь.
В большой гостиной дома на Проспект-гарденс герцогиня, удобно устроившись на своем любимом месте у окна, обратилась к сыну:
— У Матильды Лэвенхэм живет прекрасное дитя, но я не могу поверить, чтобы эта жизнь устраивала ее. Матильда поглощена заботами о бедных и нуждающихся во всех странах, кроме Англии.
— Да, весьма суровая леди! — заметил герцог. — Впрочем, полагаю, что девушка просто гостит у нее. В прошлый раз я видел ее в Кембриджшире.
— Анита была в гостях у графа Спирмонтского? — поинтересовалась герцогиня.
— Господи, конечно же, нет! — ответил герцог. — Я ехал верхом и попросил ее открыть мне ворота, решив, что это молочница, но она замечталась и сказала мне, что думает о Люцифере.
— Это объясняет вашу загадочную беседу, — сказала герцогиня.
Герцог уселся в удобное кресло. Мгновение спустя герцогиня добавила:'
— Я составила список, дорогой, по твоей просьбе. Он не очень длинный.
Она вынула из шелковой сумочки, лежавшей рядом, лист бумаги, но, когда она протянула его герцогу, тот сказал:
— Зачитывать нет нужды. Пригласи девушек в Оллертон на три недели, если думаешь, что они подходят. Я устрою прием, где хозяйкой будешь ты, мама. Скука будет смертная, но, полагаю, я обязан выполнить свой долг.
— Нам придется пригласить их родителей, — заметила герцогиня.
— Конечно, — согласился герцог. — А я добавлю несколько своих друзей, чтобы внести разнообразие в эту беспросветную скуку.
Герцогиня вздохнула.
— Мне очень не нравится, когда ты так говоришь, Керн. Ты должен помнить, что мы планируем твое будущее, а после свадьбы никто ничего не может изменить.
Герцогиня говорила несколько неуверенно, и герцог сказал:
— Я все прекрасно понимаю, мама, но поскольку мы договорились, что Мармион и его отвратительная жена не должны после моей смерти унаследовать Оллертон и ответственность, связанную с моим положением, я, несмотря ни на что, должен наилучшим образом справиться с этой неприятной обязанностью.
— Я выбрала девушек, чьи родители являют собой образец приличий, — пояснила герцогиня. — Более того, ее величество относится к ним с одобрением.
— Тогда я могу только поблагодарить тебя, мама. И прошу, не беспокойся больше обо мне.
— Но я беспокоюсь. Какая мать вела бы себя иначе в сложившихся обстоятельствах?
— Возможно, все будет не так плохо, как мы ожидаем, — сказал герцог. — Я уверен, мама, ты считаешь, будто женитьба, во всяком случае, пойдет на пользу моей душе. Ты часто обвиняла меня в испорченности и эгоизме.
