Поэтому она требовала, чтобы ее кресло, въехав в бювет, всегда останавливалось на одном и том же месте.
Почти каждое утро происходило сражение из-за того, что какая-нибудь только что прибывшая в Харрогит неосмотрительная персона занимала место, которое мисс Лэвенхэм считала принадлежавшим только ей одной.
Анита обнаружила, что ее двоюродная бабушка весьма зла на язык. Когда пожилая леди говорила грубости, девушка вся заливалась краской, даже если вновь прибывшие приносили свои извинения и отступали со священного клочка, на который невольно покусились.
Пробыв в Харрогите два-три дня, Анита поняла, что мужчины, толкавшие кресла-каталки, часто намеренно занимали место мисс Лэвенхэм — просто чтобы позабавиться.
Анита видела, как, отступив под напором мисс Лэвенхэм, они пересмеивались и подмигивали друг другу. Девушка удивлялась, что место имело настолько большое значение для ее двоюродной бабушки, что та, по выражению отца Аниты, «выставляла себя на посмешище».
Тем не менее Анита была достаточно умна и понимала, что, хотя мисс Лэвенхэм была чудаковата, в городе по-своему гордились ею.
Когда кресло мисс Лэвенхэм, очень удобное, с плотно набитым сиденьем, становилось в нужную позицию, пожилая леди посылала Аниту к источнику.
Там девушка получала стакан минеральной воды, в которой содержались особые вещества, в первую очередь железо. Именно они начиная с 1571 года, когда были открыты целебные источники, привлекали больных в Харрогит.
Анита нашла книгу, в которой описывался Тьюитский железистый источник, чьи воды, «игристые, шипучие, богатые минеральными солями, превосходили кислые ключи за океаном».
По личному мнению Аниты, вкус у вод был препротивный. Какое счастье, что со здоровьем у нее все в порядке!
В это утро, глядя на толпу больных в бювете, Анита решила помолиться, чтобы все они, испив из источника, исцелились.
В воображении ей представились то волнение и суматоха, которые возникнут, если вдруг все те, кто потягивал воду из стаканов, принесенных их спутниками, внезапно вскочат с кресел и вскричат в изумлении, что они исцелились.
В результате Анита решила, что в этом случае бывшие больные, несомненно, споют радостный благодарственный гимн. Она почти услышала возгласы . «Аллилуйя!», возносившиеся к высокому своду бювета.
Она как раз переживала это восхитительное событие, когда служитель у источника вручил ей стакан минеральной воды для мисс Лэвенхэм.
Взяв стакан обеими руками, Анита быстро повернулась, все еще думая о чудесном исцелении.
И тут она споткнулась о колесо кресла-каталки, стоявшего прямо у нее за спиной. Девушка вскрикнула и упала. Содержимое стакана расплескалось.
Анита поднялась и в ужасе посмотрела на даму в кресле.
— Простите… я очень… очень… сожалею, — извинилась девушка. — Я такая неловкая. Я так надеюсь, что не ушибла вас, мэм.
— Со мной все в порядке, — нежным голосом ответила дама. — Мы просто были слишком близко к источнику.
— Я так надеюсь, что вода не испортила ваш плед! — воскликнула Анита, изучая мокрое пятно на маленьком шотландском пледе, укрывавшем ноги дамы.
Девушка достала свой носовой платок и наклонилась, чтобы вытереть пятно. И вдруг голос, который она помнила слишком хорошо, произнес:
— Полагаю, вы снова замечтались, но неужели и на этот раз о Люцифере?
Вздрогнув, Анита подняла голову — за креслом действительно стоял Люцифер.
Он выглядел точно так же, как во время их первой встречи и в ее мечтах.
Единственное отличие состояло в том, что сейчас он стоял, а не восседал на коне. Его цилиндр был так же лихо сдвинут набок, а сюртук так же элегантно облегал его атлетическую фигуру.
Анита широко открыла глаза и уставилась на него. Дама, сидевшая в кресле, сказала:
— Керн, ты, очевидно, уже знаком с этой юной леди. Может быть, ты представишь меня?
— Мы встретились случайно, мама. Поскольку она сказала мне, что мечтает о Люцифере, я предполагаю, что в ее сознании я связан именно с этим джентльменом.
Герцогиня удивленно взглянула на сына и спросила Аниту:
— Вы скажете мне, кто вы?
Анита запоздало вспомнила, что надо сделать реверанс.
— Я Анита Лэвенхэм, мэм, — ответила она. — Я здесь в гостях у моей двоюродной бабушки, мисс Матильды Лэвенхэм.
— Матильда! — воскликнула герцогиня. — Боже милостивый, она здесь?
— Она вон там, справа от вас, — ответила Анита, — пожалуйста, прошу простить меня, я должна набрать для нее воды.
Она снова неуверенно присела в реверансе и поспешила назад к источнику. Герцогиня повернулась к сыну:
— Я думала, Матильда Лэвенхэм уже давно умерла. Давай подойдем и поговорим с нею. Я помню ее с детства. Подозреваю, что твоя юная знакомая — дочь красавчика племянника Матильды, Гарольда Лэвенхэма.
Дождавшись своей очереди у источника, Анита получила новый стакан воды и осторожнее, чем прежде, понесла его своей двоюродной бабушке. Подойдя, девушка увидела, что дама, с которой она столкнулась, беседует с мисс Лэвенхэм.
Люцифер стоял чуть поодаль, на лице его явственно читались цинизм и скука.
— Ты задержалась, Анита, — резко сказала мисс Лэвенхэм, принимая стакан.
— Прошу прощения, мне пришлось ждать, — ответила Анита.
При этих словах она взглянула на герцогиню, желая понять, не выдаст ли та, но получила в ответ ободряющую улыбку. Мисс Лэвенхэм неохотно проговорила:
— Кларисса, это моя внучатая племянница, Анита. Ты, наверное, помнишь ее отца?
— Конечно, я помню Гарри Лэвенхэма, — ответила герцогиня. — Он был самым красивым мужчиной, с которым я когда-либо танцевала. Я следовала за ним на охоте, зная, что добыча обязательно достанется ему.
— Тогда он еще мог позволить себе охотиться с приличной сворой, — проворчала мисс Лэвенхэм.
Анита знала: ее двоюродная бабушка подразумевает, что роскошной жизни ее племянника пришел конец, когда он женился не на богатой невесте, как от него ожидали, а на матери Аниты.
Когда Анита приехала в Харрогит, мисс Лэвенхэм ясно дала ей понять, что обстоятельства, в которых в настоящий момент оказались ее внучатые племянницы, явились следствием единственно расточительного образа жизни их отца.
Девушка понимала, сколь бесполезно пытаться указывать двоюродной бабушке, что папа был очень счастлив с мамой и никогда не жалел об утраченных возможностях.
Она слишком хорошо знала: мисс Лэвенхэм не поймет, что любовь заменила все то, чего не мог более позволить себе отец.
Сообразительная Анита подозревала, что, поскольку ее двоюродная бабушка никогда не была влюблена, она была склонна не только порицать это чувство, но и считать его ненужной роскошью.
