От этого разорения город долго не мог оправиться. Восстановленные сразу после окончания войны, городские укрепления быстро пришли в упадок и в конце XVII века постепенно пришли в запустении. В краеведческой литературе приводится описание состояния замка в 1692 году: «У въездной брамы уже не было “фортки”, а вороты великие, двоистые, старые опали. В башне“ от костела” отсутствовала дверь, а глиняная обмазка “з исподу выбита”. Башни к тому времени “опали” и требовали ремонта, совершенно не упоминаются редуты».
В XVIII веке остатки замка и вовсе обратились в руины, а сам Бобруйск числился уже не городом, а местечком[1], в котором жило чуть более 2000 жителей.
Новую жизнь в него вдохнуло вхождение в 1792 году в состав Российской империи. Во-первых, Бобруйск перестал быть собственностью княжеского семейства Радзивиллов, а во-вторых, получил городской статус и собственный герб. С 1795 года Бобруйск — уездный город Минской губернии.
Герб Бобруйску был дарован Высочайшим указом государыни императрицы Екатерины II от 22 января 1796 года. Описание герба, сохранившегося в городе и по сию пору, гласит: «В серебряном поле французского щита вертикальная корабельная мачта с двумя положенными крестом деревьями натурального цвета».
Герольдмейстерская контора так пояснила выбор рисунка герба для возрожденного города:
«В сем округе находится довольно мачт годных деревьев, и промысел оными составляет не малую часть пользы тамошних жителей, которые сплавливают их по реке Березиной, для отправления к Рижскому порту, куда такия же деревья провождаются из Брянска и других мест; в сходство сему изображается изображается па средине серебрянаго поля, мачта и к ней приставленныя два для мачт изготовленный дерева крестообразно».
По свидетельству местных историков, новый герб очень понравился жителям города. Во-первых, он подчеркивал их новый, городской статус, а во-вторых, рисунок герба был прост и понятен новоявленным горожанам.
Помимо получения новой символики Бобруйску предстояло обрести новый облик, достойный уездного города Российской империи. Комиссия по строительству городов в Санкт-Петербурге в 1800 году разработала новый план города, и началась подготовка к работам. Однако этот план никогда не был реализован, потому что летом 1810 года государь император Александр I утвердил решение о строительстве в городе мощной крепости.
ПОЧЕМУ БОБРУЙСК, ИЛИ СЛОВО О ВОЕННЫХ ПЛАНАХ
В классическом труде русского военного инженера В.В. Яковлева «История крепостей» об основании Бобруйска говорится следующее:
«В период 1810—1812 гг., кроме существовавших тогда крепостей в Риге и Киеве (Печерская крепость), решено было усилить западную границу постройкой между этими двумя пунктами новых крепостей — Бобруйска и Динабурга и вспомогательной Борисовской укрепленной позиции между ними. Крепость Бобруйск должна была служить опорным пунктом в Полесье и плацдармом для сбора войск в случае войны России на западе».
На первый взгляд все предельно ясно, но если обратить внимание на некоторые аспекты, появятся вопросы, а если еще и посмотреть на географическую карту, то вопросов станет еще больше, и главный из них — почему для строительства крепости был избран именно Бобруйск?
Сначала скажем несколько слов о прикрытии границы крепостями. После образования Русского единого государства его власти уделили большое внимание укреплению западных рубежей — были построены мощные крепости в Можайске, Вязьме, Дорогобуже, Великих Луках, Ржеве и как главный опорный пункт — Смоленск, отвоеванный у Литвы в 1514 году. Его мощная крепость, построенная выдающимся русским зодчим Федором Конем, выдержала годичную осаду польской армии в 1609 году, а его потеря стала одной из самых тяжелых для России по итогам Смутного времени. На протяжении первой половины XVII века русские трижды пытались отвоевать город обратно, и лишь в 1654 году армия под командованием царя Алексея Михайловича добилась успеха.
Однако в XVIII веке укрепления Смоленска и других приграничных крепостей пришли в упадок и не восстанавливались. Русское правительство считало агонизирующую Речь Посполитую неопасным противником.
Но войны с революционной и наполеоновской Францией, в которых Россия с отдельными перерывами участвовала начиная с 1798 года, заставили задуматься об укреплении собственных границ. Особенно остро встал этот вопрос после того, как в 1807 году французская армия вышла к границам России. Тогда, после фридландского разгрома, царь вынужден был подписать в Тильзите мир с Бонапартом, который в обществе восприняли как позорный.
К 1810 году стало ясно, что не только союзные отношения, но и простое мирное сосуществования с Французской империей невозможно в принципе, обе стороны практически одновременно начали подготовку к новой войне. Тут-то и вспомнили о крепостях на западной границе, а вернее — об их полном отсутствии.
Упомянутые выше крепости в Киеве и Риге были построены еще в XVIII веке, но поддерживались в относительном порядке и могли быть быстро приведены в оборонительное состояние. Логичной выглядит и постройка крепости в Динабурге. Этот город (ныне — латвийский Даугавпилс, а до этого — русский Двинск) находится на Западной Двине в том месте, где через нее проходит прямая дорога на Псков и далее на Петербург. Если бы удалось укрепить эту позицию, то вместе со стоящей в устье все той же Двины Ригой русские войска получили бы мощный оборонительный рубеж, надежно прикрывающий дорогу к столице империи.
А вот выбор Бобруйска выглядит странным. Прямая дорога от западной границы к центру России вела через Вильно к Витебску и далее к Смоленску. Другой тракт проходил через Борисов на Оршу и опять же к Смоленску. Несколько южнее этой дороги располагался Могилев, бывший центр белорусского наместничества, связанный новыми трактами с Псковом (и через него — Петербургом) и Смоленском.
А Бобруйск? Бобруйск лежал в стороне от этих путей. Он был связан дорогами с Луцком и через Рогачев со Смоленском, но эти дороги не имели важного значения.
Получается, что вторгшаяся в Россию неприятельская армия могла и вовсе оставить Бобруйск в стороне. Точно так же крепость плохо подходила и для сосредоточения русских войск. Ведь для того чтобы использовать сосредоточенную в городе армию, нужны дороги, а их-то и не было.
Понятно, почему русское командование не рассматривало в качестве места для постройки крепости такие стратегически выгодно расположенные города, как Вильно, Ковно, Минск или Брест, — эти территории были присоединены к империи всего полтора десятка лет назад, и обладание ими казалось неустойчивым. Стремление строить крепость в Восточной Белоруссии было логичным и верным, но почему в Бобруйске? Ведь Витебск, Орша или Могилев подходили для этой цели куда лучше. Известно, что перед составлением проекта крепости русские инженеры провели рекогносцировку местности и первоначально планировали построить укрепления еще восточнее Бобруйска, в Рогачеве, но потом решили перенести позиции на берега более полноводной Березины.
