Раз-два! Три-четыре! Синий слон живёт в квартире! На слоне лежит доска, Раз-два-три — Тебе искать!
Яр вспомнил, как он, зажмурившись и прижавшись лбом к забору, торопил приятелей: "Раз-два-три-четыре-пять: я иду искать! Кто не спрятался — я не виноват!" Та-та-та-та! — разлетался топот подошв. Разбегутся, притаятся. И тихо во дворе, как на пустой планете…
Не надо про планеты.
Надо сидеть и радоваться подарку судьбы. Лету. Вот этим голосам и смеху…
Кто-то радуется, а кто-то не очень. Вон курчавый пацанёнок в клетчатом костюмчике поссорился с мальчишками. Они кричат:
— Не видишь, что ли, нас уже четверо!
— Ну и что? Никто же не узнает! — обиженно доказывает он.
— Ненормальный какой-то! Иди один, а то получишь!
Ребята убежали, а курчавый мальчишка надулся и так сердито сунул в кармашки кулаки, что весь его жёлто-синий костюмчик смялся и скособочился.
Яр пожалел мальчишку, как самого себя. Когда он был маленький, его, случалось, тоже не брали в компанию…
Алька забрался на спинку скамьи, балансировал на ней и рвал с куста цветки покрупнее.
— Сядь, — сказала Данка. — Свалишься и весь извозишься.
— Щас… — Алька прыгнул, зацепил Читу. — Ой…
— Обормот, — вздохнул Чита. И снова взялся за чтение.
— Правильно, обормот, — сказала Данка. — А ты, Вадик, тоже. Хотя бы сегодня обошёлся без книжки… Такое дело, а ты…
— Я всё понимаю. Одно другому не мешает.
— Что тебе говорила учительница? — поддел Читу Алька. — "Если бы ты, Вадик, глотал учебники, как глотаешь книжки, ты учился бы на одни четвёрки".
Чита перелистнул страницу.
— А почему не на пятёрки? — спросил Яр.
Чита поднял голову и снял очки. Данка округлила глаза. Тик… в его карих глазах — Яр увидел ясно — метнулись непонятные тревога и радость. Алька подскочил и свалился в траву.
— Вот это да! Вот сказать бы ей: "Поставьте мне пять"!
— Ребята, вы не смейтесь, — растерянно сказал Яр. — Конечно, я могу что-то напутать… Вот когда мы учились…
Алька от смеха перекатился с травы на песок дорожки. Данка подняла его и бесцеремонно шлёпнула.
— Ну что за чучело!
Из какого-то незаметного кармашка выдернула платочек, стала смахивать сухой песок с белой Алькиной рубашки — ещё недавно чистой и отглаженной. А заодно — с волос, шеи, щёк и ушей. Алька, чуть косолапя, перебирал исцарапанными ногами, фыркал, отворачивался и всё время хихикал.
Потом успокоились, опять расселись на скамейке. После споров и смеха выпадают иногда такие тихие минутки. Данка, укоризненно вздыхая, сворачивала платок. Алька помусоленным пальцем стирал с колена прилипшие песчинки и заглядывал в книжку Читы. Тик молчаливо приткнулся к Яру. Яр обнял его за плечо, откинулся на спинку скамьи и разглядывал здание цирка.
Это был старый деревянный цирк. Поразительно знакомый. Над парадным входом подымались на дыбы громадные фанерные кони — чёрные с красными сёдлами. В стороне от них белозубо улыбалась фокусница София Марчес с пунцовой розой в смоляных волосах. И держала на ладони лилипута (София и лилипут тоже были фанерные).
Яр вспомнил, как он, восьмилетний, с замиранием ждал на представлении, когда же София вытащит из какой-нибудь вазы или коробки крошечного лилипутика и вот так поставит на ладонь. Но этого ни разу не случилось. Лилипуты, выступавшие в аттракционе Марчес, были не такие уж маленькие — ростом вот с этого "клетчатого" мальчика, который всё ещё стоял с кулаками в тесных кармашках.
Мальчик будто ощутил взгляд Яра, сердито обернулся, растопырил локти и зашагал через кусты к дальнему дощатому забору.
— А что за забором? — спросил Яр у Данки. — Городской сад?
Она кивнула. Алька вскочил:
— Конечно, сад! Мы там в пиратов играем! Там по вечерам гулянья, а днем почти никого… Только там в гущине крапивы много.
Яр осторожно сказал:
— Мне кажется, там должен быть фонтан. Два мальчика с луком…
— Да, — быстро отозвался Тик. — Хочешь посмотреть? Это близко, там в заборе дыра…
