— Два бабуина вырвались на волю, сбежав из хижины. Представляете, какое это было зрелище, когда мы гонялись за ними по всему порту. Посмотреть на корабль, полный зверей, пришли толпы народа.
Вернувшись в Монако, Ренье вновь стал объектом внимания многочисленных сватов. Найти ему невесту взялся даже Аристотель Онассис.
Убежденный в том, что Ренье подойдет только кто-то особенный, Онассис огляделся по сторонам и остановил свой выбор на Мэрилин Монро. И тотчас принялся плести интриги. Вскоре слухи с подачи самого Онассиса, уверенного в том, что это ускорит дело, просочились в газеты. Однако Ренье и Мэрилин не проявили взаимного интереса.
Более того, они даже ни разу не встретились.
— Вы даже не представляете, каким застенчивым он был в те дни, — говорил Халиль эль-Хури, сын первого президента Ливана.
Эль-Хури впервые побывал в Монако весной 1950 года, и по обычаю отправился во дворец, чтобы оставить свое имя в официальной гостевой книге. Спустя несколько часов ему позвонил начальник протокола и сказал, что князь хотел бы пригласить его завтра на чай.
— Я пришел во дворец, и мы сидели вдвоем, Ренье и я, два молодых и очень застенчивых человека, причем оба чувствовали себя жутко скованно. Мы поговорили о том о сем, после чего князь поинтересовался, сколько мне лет. Я сказал ему, и тогда он ответил: «Мне столько же». Тогда он спросил, когда я родился, и тут выяснилось, что мы родились не просто в один год, а в один день с разницей в четыре-пять часов. Это сломало все барьеры между нами.
Их дружба длилась всю жизнь, однако крепла постепенно, чему на первых порах содействовала переписка.
Вновь рассказывает эль-Хури:
— Мы с ним обменивались важными письмами. Думаю, для таких людей, как мы, это единственный способ открыто общаться друг с другом, прячась при этом за собственную робость. Я уверен, именно так и было, потому что в молодости Ренье был страшно застенчив.
Вторым человеком, хорошо понимавшим эту особенность Ренье, был веселый священник ирландско-американского происхождения, который навсегда изменил его жизнь.
Фрэнсису Такеру из городка Уилмингтон, штат Делавэр, было уже за 60, и он говорил с сильным ирландским акцентом. Он был исповедником Ренье и отчетливей всех видел не только то, как подействовал на Ренье разрыв с Жизель Паскаль, но и то, что он усилил давление общества, требовавшего, чтобы Ренье наконец нашел себе подходящую невесту.
Священник пообещал посодействовать.
— Отец Такер был истинный энтузиаст, — с нежностью вспоминал Ренье. — Он не мешкая брался за дела, которые считал правильными. Помню, как он однажды пытался организовать духовой оркестр из приходских ребят. Он купил им форму и музыкальные инструменты. Увы, большинство из них пришли на репетиции от силы пару раз, на этом всё и кончилось. Но, по крайней мере, он пытался их чем-то занять. Когда он хотел что-то сделать, он это делал. У него ко всему был энергичный, деловой подход. Это не всегда нравилось епископу, но отец Такер был приставлен ко мне непосредственно Ватиканом, в то время как епископ Монакский — кардиналом Франции. Так что отец Такер знал, что епископ ему не указ, и на него можно не обращать внимания.
К середине 50-х годов остроумный, изобретательный и исключительно преданный отец Такер взял на себя роль Купидона. Единственная трудность заключалась в том, что он не знал, как обставить встречу, чтобы та переросла в любовный роман.
Не имея подобного опыта, он искал помощи у Господа. И до последнего дня своей жизни был убежден, что Господь услышал его молитвы и устроил так, что на студии MGM временно приостановили контракт с актрисой Грейс Келли.
3
Роман у всех на виду
Один монегаск, путешествуя по Южной Америке, на небольшом пограничном пункте переходил границу из Аргентины в Парагвай. Увидев его, пограничник сказал:
— No esta bueno.
Житель Монако его не понял и уточнил, что, собственно, нехорошо.
— Мой паспорт в полном порядке, — добавил он.
Пограничник тем временем жестикулировал, делая какие-то знаки, из которых можно было предположить, что он никогда не слышал о таком государстве, как княжество Монако.
Тогда монегаск попытался объяснить ему, что это такое.
Пограничник, похоже, не собирался его выслушивать и продолжал твердить:
— No esta bueno.
Монегаск перепробовал все, чтобы убедить пограничника в том, что страна под названием «Монако» существует.
— Монако, — раз за разом повторял он и в конце концов крикнул по слогам: — Мо-на-ко!
И тогда в голове пограничника как будто вспыхнула лампочка, и его физиономия озарилась улыбкой.
— А, Грейс Келли!
Руперт Аллан впервые увидел Грейс весной 1952 года в лифте лондонского отеля Savoy. Редактор калифорнийской версии журнала Look, Аллан всю зиму провел в Англии, координируя подготовку материалов на тему коронации королевы Елизаветы.
Вернувшись во второй половине дня в отель, он вошел в лифт и в буквальном смысле столкнулся со старым приятелем, который только что прилетел из Кении. Аллан поинтересовался, что тот делает в Лондоне. Друг объяснил, что он заведует службой пропаганды на студии MGM и отвечает за съемки «Могамбо». Рядом с приятелем Аллана стояла не слишком броская, хотя и хорошенькая молодая блондинка в темных очках.
Аллан вежливо улыбнулся ей.
— Познакомься, — сказал его приятель, — это звезда нашего фильма, Грейс Келли.
В бежевом свитере, твидовой юбке, туфлях на низком каблуке, без всякой косметики, лишь с ниткой жемчуга на шее, она поразила Аллана своим непритязательным видом. На него как будто смотрела девушка с обложки журнала Country Life.
Разумеется, он слышал о ней, читал посвященные ей материалы, однако, никак не мог понять, как эта женщина в лифте может быть той самой актрисой, вокруг которой после выхода на экраны фильма «Ровно в полдень» возник такой ажиотаж.
Спустя несколько дней Аллан вновь столкнулся с Грейс на воскресной вечеринке, которую устраивала Ава Гарднер.
Съемочная группа «Могамбо» переместилась из Африки в Лондон, где должны были проходить павильонные съемки. В Лондоне Гарднер сняла дом недалеко от Марбл-Арч. В доме было слишком мало стульев, и в конце концов все устроились на полу — ели и пили, а тем временем секретарша Авы Гарднер рассказывала историю, которая сильно всех позабавила.
Однажды вечером в Найроби Гарднер и ее секретарь услышали, что в частном клубе рядом с их отелем будет показана пантомима. Поскольку заняться было нечем, обе женщины отправились в клуб. Увы, внутрь их не пустили на том основании, что они пришли одни, без кавалеров, нарушив правила клуба.
Пылая праведным гневом, женщины вернулись в отель, откуда Гарднер принялась названивать в клуб, выдавая себя за секретаршу Кларка Гейбла. Мол, она и мистер Гейбл хотели бы сегодня вечером увидеть пантомиму в обществе еще шестерых гостей. На что метрдотель ответил, что будет рад видеть в своем клубе мистера Гейбла. Гарднер сказала, что сейчас мистер Гейбл обедает со своими гостями и появится в клубе, как только обед окончится.
