Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Но давайте вернемся к ситуации в Киле в ноябре 1918 г. Монархия рухнула, сдерживающие узы военной дисциплины были разорваны. Подстрекательные речи красных агитаторов не могли не начать воздействовать на команды даже тех малых крейсеров, торпедных катеров и подводных лодок, которые не участвовали в мятеже и, сохраняя полный порядок на своих кораблях при безоговорочном подчинении своим офицерам, недавно вернулись в Германию. В условиях царившего в Киле хаоса, вызванного поражением в войне и революцией, единственной подходящей фигурой, способной восстановить порядок, казался социал-демократический депутат Носке. Некоторые офицеры не могли и помыслить, чтобы сотрудничать с социалистом. Другие предпочли вообще снять офицерский мундир, то ли потому, что были материально обеспечены и имели возможность переключиться на гражданскую профессию, то ли потому, что, обиженные холодным приемом на родине, решили попытать счастья где-нибудь в дальних странах. Канарис вполне бы мог благодаря семейным связям избрать первый вариант, а его знания жизни за границей и иностранных языков помогли бы ему неплохо устроиться за рубежом. Но он чувствовал слишком глубокую привязанность к своему делу и свою ответственность за судьбу отечества, которое не мог бросить в беде. Канарис не ломал голову над социальными и политическими причинами революции, но наблюдал сопровождавшую ее разруху и предвидел дальнейшие тяжелые потрясения, если не принять быстрых мер к ее сдерживанию. А потому он, долго не раздумывая, записался в «Корпус порядка», формируемый Густавом Носке.
В первой половине января 1919 г. Канарис уже в Берлине, где вместе со многими морскими и войсковыми офицерами готовится сразиться со спартаковцами. А в Берлине в тот момент творится что-то невообразимое.
Только что Совет народных комиссаров объявил о смещении «независимого» начальника полиции Эйххорна; заменивший его на посту социал-демократ Эрнст оказался не в состоянии управлять столичным полицейским аппаратом, выбитым из колеи и деморализованным событиями последующих недель. Борьба за «Красный дом» на Александерплац между социал-демократами, «независимыми» и спартаковцами шел неделями с переменным успехом. Левые радикалы господствовали на берлинских улицах. Газетам, не связанным с «Союзом Спартака» или с партией «независимых», чинили всяческие препятствия. Их редакции и типографии занимали морские пехотинцы из так называемой народной морской дивизии (многие ее члены никогда не служили в ВМС и незаконно рядились в морскую форму), радикально настроенные рабочие и уголовные элементы, для которых революция была лишь прикрытием грабежей и мародерства. Радикалы предпринимали усилия для срыва назначенных на 19 января выборов в Национальное собрание. Им хотелось, минуя парламентскую систему, сразу провозгласить государство Советов по русскому образцу.
В этой трудной ситуации возникает союз между умеренными социал-демократами и офицерами, приверженцами монархии. Реальная опасность захвата власти левыми силами и польская угроза восточным приграничным территориям вынудили обе стороны, отбросив всякие предубеждения, объединиться. Прибывшая с фронта Гвардейская кавалерийская дивизия (ГКД) сначала расположилась в монастыре, основанном королевой Луизой в Далеме, а затем с передислокацией в Берлин – в гостинице «Эдем». Именно эта дивизия стала главной ударной силой правительства Эберта – Носке. В это же время начинает создаваться так называемый Добровольческий корпус, в котором сотни офицеров служили в военной форме рядовых солдат. Газеты печатают снимки и публикуют сообщения, которые всего несколькими неделями ранее показались бы неправдоподобными. В начале января «Франкфуртер цайтунг» информировала читателей, что шеф-редактор социал-демократической газеты «Форвертс», тяжело раненный на фронте, прекрасно показал себя как руководитель правительственных войск в боях у Бранденбургских ворот. Кроме того, другие воинские части сухопутных войск ведут бои за берлинский королевский замок, а подразделения под командованием полковника Рейнхардта, бывшего командира 4-го гвардейского пехотного полка, взяли штурмом занятое спартаковцами здание газеты «Форвертс» на Линденштрассе, предварительно пробив снарядами брешь в фасадной стене. По сообщениям прессы, в этой операции якобы участвовал некий прусский принц. Возможно, эти сведения и не соответствовали истине, но они симптоматичны для рисуемой ситуации. 13 января газеты возвестили: «В Берлине победил порядок». А «Франкфуртер цайтунг», обычно заслуживающая доверия, объявила: «На этот раз вторая революция предотвращена». Воспользовавшись наступившей передышкой, Канарис явился в гостиницу «Эдем» в штаб ГКД, где получил задание – выяснить обстановку на юге Германии и помочь в организации там отрядов гражданской самообороны в соответствии с планами руководства ГКД и по образцу, уже испытанному на практике в Берлине и многих других населенных пунктах.
Помимо служебного задания влечет Канариса в Южную Германию и сугубо личное дело. В 1917 г., во время обучения в школе подводников, он познакомился в Киле с подругой сестры своего сослуживца, Эрикой Вааг, дочерью умершего в 1913 г. фабриканта Карла Фридриха Ваага из Пфорцхейма (земля Баден-Вюртем-берг). Высокообразованная молодая девушка, увлекающаяся искусством и музыкой, произвела на него сильное впечатление. Теперь, когда война закончилась, он хотел задать ей вопрос, который давно в душе лелеял, но не решался высказать, пока ежедневно подвергался смертельной опасности. И вот, когда в Берлине вновь вспыхнули бои, Канарис обручился в Пфорцхейме.
В феврале Канарис вернулся в Берлин в штаб ГКД, руководство которого направило его как своего представителя по делам гражданской самообороны и офицера связи в Веймар, где заседало Национальное собрание. Необходимость в этом возникла потому, что политические партии, нацеленные на свержение правительства и захват власти, всячески пытались дискредитировать саму идею гражданской самообороны. Ведь с ее осуществлением в сочетании с созданной так называемой Технической скорой помощью надеждам радикалов на успех пришел бы конец. Выполнив свою миссию, Канарис примкнул к штабу вновь формируемой морской бригады «Лёвенфельд» и в последующие месяцы активно работал над ее укреплением. Его бюро временно находилось в гостинице «Эдем» вблизи зоологического сада в западной части Берлина, где также, как известно, разместился штаб ГКД. Офицерский корпус дивизии – ядра правительственных войск – представлял собой странное смешение различных типов. Наряду с обычными профессиональными военными, беспомощно взиравшими на изменившуюся социальную и политическую ситуацию и желавшими лишь исполнить в меру знаний и способностей свой гражданский и солдатский долг, было немало наемников и авантюристов любых мастей, а также людей, внезапно возомнивших себя спасителями отечества и вынашивающих детальные планы всевозможных переворотов. Из всей этой пестрой публики, которая постоянно сновала в гостинице и с которой Канарису часто приходилось встречаться, стоит упомянуть только двоих, ставших впоследствии известными широкой общественности. Имеются в виду флотский капитан Эрхардт, командир бригады морской пехоты того же названия, один из главных действующих лиц капповского путча, основавший тайную организацию «Консул», и старший офицер штаба ГКД капитан Вальдемар Пабст, интеллигентный, подвижный, острый на язык, разносторонне одаренный человек, через несколько лет неожиданно занявший пост начальника штаба австрийских частей самообороны.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
