Дедушка и миссис Миллер стояли на берегу. Приблизившись к ним, я услышал: «Выше нос, Мэри, голубушка. С Джемом все в порядке. Он ждет, когда туман немного рассеется. Иди домой. Я сразу же сообщу тебе, как только увижу его лодку. Смотри, ты вся промокла! Ты же подхватишь воспаление легких!».
Тонкое ситцевое платье миссис Миллер промокло от сырого воздуха; она вся дрожала от холода, и ее лицо побелело, как простыня. Вначале она не хотела уходить с пирса, но время шло, становилось все темнее и холоднее, и наконец она согласилась последовать совету дедушки, который пообещал, что пошлет меня за ней, как только Джем причалит к берегу.
Когда она ушла, дедушка сказал: «Алек, с Джемом что-то неладно. Мне не хотелось говорить ей об этом. Если бы у нас была лодка, я бы поплыл ему навстречу».
Мы ходили взад и вперед по пирсу, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Туман стал настолько густым, что мы не смогли бы увидеть лодку до тех пор, пока она не подплыла бы вплотную к берегу. Поэтому мы пытались услышать плеск от весел.
— Боже мой, Боже мой, — с тревогой повторял дедушка. — Ну когда же он наконец вернется?!
Я вспомнил ясное, солнечное утро, когда Джем Миллер отправился в путь и мы слышали, как он напевал слова из гимна:
Стою я на скале Христа,
В других основах лишь песок
Время тянулось очень медленно. Неужели он так никогда и не вернется? Мы начинали волноваться все больше и больше. Служанка миссис Миллер прибежала, чтобы передать нам: ее госпожа хочет знать, не услышали ли мы чего-нибудь.
— Нет, — ответил дедушка, — пока ничего не слышно, моя дорогая, но вскоре все прояснится.
— Миссис Миллер так страдает! — сказала девочка. — Мне кажется, у нее поднялась температура. Ее всю трясет, и она не находит себе места.
— Бедняжка! Но это, возможно, к лучшему.
— Что ты такое говоришь, дедушка? — изумился я.
— Если случилось что-то плохое, то ее это не захватит врасплох, потому что она и так сильно напугана, а если с Джемом все в порядке, она еще больше обрадуется.
Служанка пошла обратно, а мы остались ждать. «Дедушка, — наконец проговорил я, — мне кажется, я слышу лодку».
Ночь была очень тихой; мы стояли на пирсе, прислушиваясь к каждому шороху. Вначале дедушка сказал, что ничего не слышит, но затем распознал, как и я, равномерные всплески, вызванные, вероятно ударами весел по воде.
— Да, это лодка, — согласился дедушка.
Я сразу же хотел броситься бежать, чтобы предупредить миссис Миллер, но дедушка положил мне руку на плечо.
— Подожди немного, мой мальчик, — сказал он, — Давай вначале посмотрим, кто это. Может это вовсе не Джем!
— Но лодка плывет сюда, дедушка. Мне хорошо слышно.
— Да, она действительно направляется к нам, — проговорил он, не снимая руки с моего плеча.
Лодка находилась на большом расстоянии от берега, когда мы впервые услышали ее, так как прошло много времени, прежде чем плеск весел стал отчетливо слышен. Она подплывала все ближе и ближе. Да, было ясно, что лодка держит путь к острову.
Наконец она подошла настолько близко, что дедушка крикнул с пирса: «Привет, Джем! Ты опаздываешь, приятель!».
— Привет! — раздался голос, но это был не голос Джема. — На каком расстоянии находится пирс? — спросил человек, находившийся в лодке. — Туман такой густой, что я не вижу.
— Что, Джема там нет, дедушка? — спросил я, хватаясь за его руку.
— Нет, — ответил он. — Я знал: с ним случилось что-то неладное.
Дедушка объяснил мужчине в лодке, куда нужно грести; затем мы спустились по ступенькам вниз и стали ждать, когда лодка причалит.
В ней находилось четверо матросов, которых я никогда раньше не видел. Один из них — тот, чей голос мы слышали, — вылез, чтобы поговорить с нами.
— Стряслась какая-то беда, — произнес дедушка, прежде чем матрос обратился к нам. — Что-то случилось с беднягой Джемом.
— Да, — подтвердил мужчина, — он у нас здесь — и указал на лодку.
У меня по всему телу пробежала дрожь, когда он сказал это, и я заметил, что на дне лодки кто-то лежит.
— Что с ним случилось? Произошел несчастный случай? Он сильно пострадал?
— Он мертв, — тихо ответил матрос.
— Боже мой! — сдавленным голосом воскликнул дедушка. — Что же мы скажем его жене? Что же мы скажем несчастной Мэри?
— Как это случилось? — спросил я, вновь обретя дар речи.
— Ваш товарищ затаскивал мешок с мукой в лодку, — стал объяснять один матрос, — а был очень сильный туман. Он оступился и упал в воду. Вот как все было.
— Да, — сказал другой мужчина, — кажется, ваш друг не умел плавать, а рядом не было другой лодки, чтобы кто-то мог помочь ему. Джо Малкомсон находился недалеко и видел, как он упал. Но прежде чем он смог кого-то позвать, все было кончено. Когда мы вытащили его, он не подавал никаких признаков жизни. Мы сбегали за доктором и перенесли несчастного в ближайший дом, где растирали его и делали все, что было в наших силах, но ему это никак не помогло! Может, нам стоит перенести его в дом?
— Подождите немного, — сказал дедушка. — Сначала нужно сообщить его жене. Кто из вас пойдет и расскажет ей обо всем?
Моряки переглянулись и ничего не сказали в ответ. Воцарилось молчание. Наконец один из них, немного знавший моего дедушку, сказал: «Сэнди, лучше вы сами расскажите ей. Она вас хорошо знает, и ей легче будет услышать эту новость от вас, нежели от незнакомца. Мы подождем здесь, пока вы вернетесь, а затем перенесем его в дом».
— Ну что ж, — с тяжелым вздохом проговорил дедушка. — Придется мне пойти! Идем со мной, Алек, мой мальчик, — произнес он, повернувшись ко мне. — Но нет, лучше я пойду один.
Итак, дедушка медленно пошел к дому, я остался с четырьмя матросами на берегу, а на дне лодки лежало бездыханное тело.
Я был очень напуган. Мне казалось, будто все происходит в каком-то ужасном ночном кошмаре, — скоро я проснусь и увижу, что это был всего лишь сон.
Господь спасает от бед
Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах,
Видят дела Господа и чудеса Его в пучине:
Он речет, - и восстанет бурный ветер и высоко поднимает волны его:
Восходят до небес, нисходят до бездны; душа их истаевает в бедствии;
Они кружатся и шатаются, как пьяные, и вся мудрость их исчезает.
Но воззвали к Господу в скорби своей, и Он вывел их из бедствия их.
Он превращает бурю в тишину, и волны умолкают.
