Но красавица продолжала придерживаться холодного, отстраненного тона, и майор видел, что она не перестала питать к нему недоверие и даже неприязнь, хотя и сдерживаемую предписанной китайским этикетом ровностью в обращении.
Цзэнь-Вэнь считал, что Стэнтону необходимо во всех тонкостях знать историю жизни, привычки и особенности поведения вдовствующей императрицы, равно как и те запутанные интриги, которые бесконечно плетутся в Запретном городе.
Когда они беседовали об экстравагантности вдовствующей императрицы, голос девушки впервые утратил холодную бесстрастность.
— Народ голодает, — волнуясь, рассказывала она. — Налоги непомерные. Добиться правды простому человеку не легче, чем достать луну с неба.
— Откуда вы все это знаете? — удивился майор.
— Мне довелось много путешествовать, — холодно, словно осуждая его за этот вопрос, ответила она и продолжила: — Ежегодные траты Запретного города оцениваются в шесть с половиной миллионов фунтов в год! А ведь за его высокими стенами живут всего лишь шесть тысяч человек! Но конечна, больше всего народ возмущен тем, как Старушка Будда обманула всю страну при постройке своего летнего дворца.
Стэнтон Вэр уже слышал об этом, но притворился, что ничего не знает.
— Мне кажется, она не смогла забыть те летние дворцы, которые разрушили иностранцы. Один из них уничтожили именно англичане! — продолжала Цзывана.
— И поэтому она решила построить себе новый дворец?
— Один из министров, — рассказывала Цзывана, — позволил императрице воспользоваться фондами, которые предназначались руководству Адмиралтейства. Кроме того, ей удалось добиться перевода на ее личный счет огромных сумм, на которые должны были строиться военные корабли и так необходимые морские укрепления.
— Позор! — гневно воскликнул Стэнтон.
— И это лишь положило начало ее безумным тратам. О многом еще рассказывают. Так что вовсе не удивительно, что люди дошли до крайности и готовы пойти даже за «боксерами», лишь бы чувствовать пусть неразумную, но силу!
— А какие еще ходят слухи?
— Помните ли вы, что Старушка Будда когда-то делила регентство с Нюхурой, любовницей ее мужа, которую даже короновали как императрицу?
— Разумеется.
— Ни для кого не секрет, что после смерти императора женщины сгорали от ревности и ненависти друг к другу. Однажды, когда Нюхура любовалась золотыми рыбками в дворцовом пруду, к ней подошел евнух с блюдом ее любимых молочных кексов. Он сказал, что это подарок от той, с кем она делит власть.
Стэнтон Вэр едва заметно кивнул, печально улыбнувшись. Он знал конец этой истории.
— Нюхура попробовала кекс, — продолжала между тем Цзывана, — и уже к вечеру ее не было в живых. Никто не усомнился в том, что произошло на самом деле. Я рассказываю вам все это для того, чтобы вы хорошо сознавали: если императрица хотя бы заподозрит, что на самом деле вы вовсе не мандарин, то не только ваша жизнь окажется на волоске, но и жизнь Цзэнь-Вэня, и моя, и всех-всех, кто живет в этом доме. — Девушка очень серьезно взглянула на майора.
— Я это прекрасно понимаю, — спокойно согласился Стэнтон Вэр.
Цзывана в задумчивости отвернулась. Профиль ее на фоне цветущей азалии казался столь безупречным, что майор, не сдержавшись, воскликнул:
— Что бы ни говорил Цзэнь-Вэнь, позвольте мне одному предпринять это нелегкое путешествие! Нельзя подвергать риску женщину! Это удел мужчин! Для меня риск — лишь часть жизни и карьеры! — Цзывана молчала, и он договорил: — Если мне суждено умереть, то умру я за правое дело.
— Но ведь это и мое дело, — тихо произнесла девушка.
— Но почему? Вы не чистокровная маньчжурка, а Россия стремится поддерживать с Китаем лишь торговые отношения, как и Англия. Забудьте проблемы великих держав. Радуйтесь жизни, как положено в вашем возрасте!
— Только англичане говорят о возрасте так, словно он имеет какое-то необыкновенное значение, — серьезно заметила Цзывана. — Человек молод или стар не телом, а умом!
Стэнтон Вэр и сам так считал, но тем не менее произнес слегка насмешливо:
— Уверен, что душой вы гораздо старше, чем телом.
— Думаю, да. И хотя мне не хочется это признавать, но и вы скорее всего прожили уже не одну жизнь, прежде чем воплотиться в этой!
— Вам не хочется признавать это? — с улыбкой переспросил майор.
— Вы же знаете, я ненавижу англичан!
— Но я чувствую, что вы их очень плохо знаете.
— Моя мать убежала с моим отцом. Они познакомились в Англии, где он появился при дворе вместе с послом из Санкт-Петербурга.
— Они любили друг друга? — негромко спросил Стэнтон Вэр.
— Безумно. Это была любовь в первого взгляда, и она навсегда связала их.
— Такой и должна быть любовь!
— Это так по-русски, — с оттенком презрения произнесла девушка.
— Возможно, — ответил майор, — но, уверяю вас, иногда и очень по-английски. Но продолжайте же свой рассказ!
— Они убежали, вдвоем. Отец моей матери вычеркнул ее из своей жизни, словно она никогда и не существовала. Ей было страшно больно, до самой смерти она не могла без слез говорить об этом. — Она взглянула на Стэнтона и спросила: — Вас все еще удивляет, что я так ненавижу и вашу страну, и ее бессердечных жителей?
— К которым принадлежу и я!
— Несомненно. Хотя Цзэнь-Вэнь уверяет, что вы обладаете массой неоспоримых достоинств.
— Как мило с вашей стороны признать это! — не удержался от иронии Стэнтон Вэр.
— Он рассказал мне о вашей работе в Китае и других странах Востока. Но мне почему-то кажется, что для вас это лишь развлечение, вроде охоты на лис или игры в поло.
— Ну разумеется! Игра, в которой человек надеется на выигрыш, но не плачет и в случае проигрыша, — не без язвительности согласился майор.
— Я так и думала, — сердито ответила красавица. — Но беззаботно играть с огнем — глупо, майор Вэр.
— Только перестав себя контролировать, можно позволить себе демонстрировать окружающим свои истинные чувства, — не остался в долгу Стэнтон.
Цзывана вспыхнула от смущения и резко поднялась со скамейки.
— Думаю, на сегодня нам можно прекратить занятия, — холодно проговорила она.
— Ну что вы! Мне нужно узнать еще так много! Вы не рассказали, как должен вести себя господин со своей наложницей.
Цзывана молчала, и он продолжил:
— Поскольку вам предстоит исполнять эту роль во время нашего путешествия, мне кажется, очень важно узнать как можно больше об императорских наложницах и о тех, кто служит таким знатным людям, как принц Дуань.
Цзывана стояла в нерешительности. Ей хотелось с презрением повернуться и уйти, но она чувствовала, что это значило бы позволить майору одержать моральную победу.
