— Дорогая моя! — воскликнул Стэнтон. — Это самое лучшее, что ты могла мне сказать!
Поцеловав жену, он уже спокойнее добавил:
— Как всегда, ты безупречна, совершенна и в своих словах, и в своих мыслях, и в своей бесконечной красоте! Но не только твоя красота, любовь моя, держит меня в плену. Существует нечто еще более важное, чем это чудо!
— Ну так скажи, — с улыбкой попросила Цзывана. — Ты же знаешь, как я люблю твои слова, твой восторг!
— Слова, милая, приходят ко мне, словно стихи, чтобы воспеть твои добродетели. И я люблю произносить их вслух, потому что тогда они звучат подобно музыке!
— Ты восхитителен! — рассмеялась девушка. — Но все-таки я до сих пор никак не могу поверить, что ты принадлежишь именно мне, мне одной.
— Так в этом кроется причина твоей ревности?
— Я ревновала, потому что… Бесконечный Восторг умеет доставить тебе удовольствие так, как мне не дано. Я, конечно, кое-что знаю, но, к сожалению, в любви опыта не имею.
— Не волнуйся, постепенно я обучу тебя всему, что тебе необходимо знать!
— А если вдруг не успеешь? И когда мы вернемся в Англию, где так холодно, ты просто потеряешь ко мне интерес?
Стэнтон Вэр рассмеялся:
— Но зимой в Англии совсем не так холодно, как в Пекине, а летом, слава богу, совсем не так жарко! Но где бы мы ни оказались, пока мы вместе, пока ты — это просто ты, не волнуйся: моя любовь будет день ото дня и год от года лишь расти и расцветать!
— Как мне приятно слышать это! — воскликнула девушка. Но тут словно облачко набежало на ее лицо. — А если… если вдруг я уже не буду казаться тебе такой же красивой, как сейчас… то ты будешь все равно меня любить?
— Для меня, моя радость, ты навсегда останешься самой красивой женщиной на земле. А кроме того, пройдет еще много-много лет, прежде чем ты хоть немного изменишься!
— Но ведь не только возраст изменяет внешность женщины, — задумчиво прошептала Цзывана.
На мгновение Стэнтон Вэр задумался, а потом спросил совсем другим тоном:
— Что же ты хочешь мне сказать, радость моя?
Цзывана спрятала лицо на плече мужа.
С минуту он крепко обнимал свое сокровище, потом негромко проговорил:
— Сейчас я начну разгадывать твой секрет.
Девушка посмотрела на него. Глаза ее сияли, а губы счастливо улыбались.
— Я думаю, милый… ты понял, почему… почему я так рада, что поеду с тобой в Англию! Я просто хочу, чтобы твой первый сын… родился на твоей собственной земле… в твоем собственном доме!
— Ты уверена, моя радость?
— Ровно настолько, насколько можно быть уверенной. Ведь прошло еще не так много времени…
— Любовь моя! Радость моя! Моя жена! Жена!
Стэнтон бросился целовать Цзывану, но так, словно она стала священным, хрупким сосудом.
А девушка крепко обнимала любимого, прижимаясь к его сильному телу.
— Люблю тебя! — прошептала она. — Люблю тебя, мой могучий, яростный, нежный дракон!
— Ты моя! — пробормотал Стэнтон, и в голосе его прозвучали и непреходящее изумление, и гордость, и жажда вечного обладания. — Моя! Безупречная драгоценная жемчужина любви! В своих руках ты держишь и мою душу, и мое сердце!
В воздухе разлился нежный аромат лилий, которые стояли в больших вазах на полу, и этот аромат, как всегда, слился в одну душистую волну с ароматом роз, магнолий, лотосов, левкоев и фиалок, наполнявших сад своим цветением.
