Цзэнь-Вэнь снова улыбнулся.
— Я еще не закончил ее представление, — спокойно и сдержанно, но слегка укоризненно проговорил он. — Конечно, Цзывана — дочь русского и англичанки, но ее бабушка была маньчжурской принцессой императорского рода.
Он на секунду замолчал, словно давая майору время осознать услышанное, а потом продолжил:
— Девочка выросла в традициях и обычаях императорского дворца и поэтому сможет оказать вам неоценимые услуги, когда вы переступите порог дома принца Дуаня.
Во взгляде Стэнтона Вэра мелькнуло недоверие, а Цзывана почти презрительно заявила:
— Неужели вы считаете, что англичанин способен обмануть наблюдательность принца, а тем более прозорливость и ум Ли Xун-Чжана?
Мужчины не проронили ни слова, и девушка продолжала:
— Наместник много путешествовал по миру и не раз бывал в Англии. Он, несомненно, заметит английские манеры, английские обороты речи и другие мелочи, которые, возможно, ускользнули бы от взгляда любого менее сведущего человека.
— Я это прекрасно понимаю, — спокойно возразил Цзэнь-Вэнь. — Вот поэтому-то наш долг, мой и твой, дочь моя, — предупредить возможные ошибки нашего гостя. Мы должны обеспечить успех миссии майора Стэнтона Вэра.
И вновь майор заметил, какой неприязненный взгляд бросила на него девушка.
Никогда еще не приходилось ему встречать глаза столь прекрасные и столь откровенно неприветливые. Они были темными и светились таким светом, который делал их непохожими на глаза.
Волосы девушки были иссиня-черного цвета, цвета воронова крыла, что составляет главную красоту маньчжурок. Порой казалось, что от них исходит голубоватое свечение, и от этого облик девушки казался неземным, а прозрачная белизна кожи дополняла впечатление легкости, почти нереальности всего ее существа.
Для маньчжурки она была невысокого роста, но по сравнению с миниатюрными китаянками казалась бы довольно рослой.
Маньчжурские женщины скакали верхом наравне с мужчинами и пасли стада в суровых северных горах. Они всегда отличались высоким ростом, силой и независимым характером.
Королевская семья Маньчжурии произошла от великих северных императоров. Те, в чьих жилах текла королевская кровь, считались самыми культурными и образованными людьми Востока.
После двух веков колонизации Китая маньчжуры сами были покорены. Выносливые, упорные лучники, охотники и воины нс смогли противостоять китайской мудрости и конфуцианскому пацифизму. Но в них по-прежнему жил их гордый дух.
Глядя на Цзывану, Стэнтон Вэр не переставал удивляться, какой диковинный результат дает смешение кровей: девушка казалась такой изысканной, что больше походила не на человеческое существо, а на почти прозрачную фарфоровую вазу.
Ему казалось, что за внешней красотой скрывалась душевная прелесть, которую он ощущал каждым своим нервом.
— Вы знаете, о благородный, что из любви к вам я выполню все, что вы прикажете, но с трудом верится, что этот иностранец может оказаться спасителем великого Китая, — сказала девушка, обращаясь к Цзэнь-Вэню.
— Нет, дитя мое, — негромко возразил тот, — если уж он не справится с этой задачей, значит, нам не на кого больше рассчитывать.
— Я польщен и признателен вам за такое доверие, — вмешался в разговор Стэнтон Вэр, — но позвольте мне поддержать просьбу юной леди. Я предпочел бы отправиться к Ли Хун-Чжану один.
— Сын мой, вам не вполне известны обычаи страны, в которой вы находитесь. Покажется очень странным, что мандарин, за которого вам придется себя выдавать, молодой, мужественный, полный сил и энергии, отправляется в столь далекое путешествие в одиночестве. В Китае такому человеку положено возить с собой наложницу. А я не могу доверить эту роль ни одной женщине, кроме Цзываны.
— Наложницу? — изумленно воскликнул он. — Мне это и в голову не приходило! — Но он не мог не согласиться, что именно этого должны были ожидать от него и сам Ли Хун-Чжан, и особенно принц Дуань.
Стэнтон задумался, пытаясь найти замену строптивой красавице. Но вынужден был признать, что ни одна из девушек Дома тысячи радостей, которую подобрала бы ему опытная в подобных делах Бесконечный Восторг, не годилась для столь важной и опасной миссии. Да, тут была нужна незаурядная личность, сочетающая женственность, даже беспомощность, с внутренней, искусно скрываемой силой, твердостью духа и остротой ума.
Кроме того, никому он не был вправе открыть, что на самом деле он и не китаец, и не маньчжур, а англичанин.
Словно разгадав мысли гостя, Цзэнь-Вэнь заметил:
— Нет времени продолжать спор. Надо многое обдумать, спланировать. А главное, вам, друг мой, предстоит еще многому и многому научиться.
Он обратился к Цзыване:
— Ты, дитя мое, моя Безупречная Жемчужина, которой я доверяю безопасность этого достойного человека, должна просвещать его так же, как буду делать это я. Он выйдет из моего дома лишь после того, как научится и говорить, и вести себя чисто по-китайски.
Старый мандарин произнес это настолько веско, что не приходилось сомневаться в бесполезности дальнейших разговоров и обсуждений.
Словно тоже почувствовав это, Цзывана покорно склонила свою прелестную темную головку.
С этой минуты Стэнтон Вэр словно снова вернулся в школу.
В Китае существовали четыре категории мандаринов, в зависимости от их важности они отличались численностью! свиты, которая сопровождала экипаж, цветом кареты, пуговицы на круглой, отороченной мехом шапке, узором вышитого нагрудника, который надевали поверх одежды.
Мандарины первой и второй категорий носили зеленый цвет, третьей и четвертой — синий, а желтый цвет — только император и его приближенные.
Друг Цзэнь-Вэня был мандарином второй категории. Соответствующим образом подобрали одежду для Стэнтона Вэра. Пуговица на его шапке была сделана из коралла, а узор нагрудника изображал золотого фазана.
Каждый день, по два часа утром и два часа днем, после обеда, майор получал уроки маньчжурского языка, обычаев и истории того народа, сыном которого ему предстояло стать на некоторое время. Многое он знал и раньше, но понимал бесконечность знания и совершенства. Поэтому учился прилежно.
Стэнтон Вэр узнал многие тонкости этикета: как обращаться к тому, кто равен тебе по положению, к тому, кто стоит выше тебя, равно как к их свите и слугам.
По два часа каждый день он беседовал с Цзываной. Девушка открыла ему бесконечное множество секретов традиционного поведения женщин в Китае. Удивительно, как много тонкостей он еще не знал!
Погода стояла теплая и приветливая, поэтому молодые люди занимались на скамейке во внутреннем дворике.
Когда Цзывана подходила к нему в изысканно расшитом китайском платье, она сама казалась ему цветком, который вот-вот вольется в буйное весеннее цветение сада.
