— Итак, как я уже сказала, мы отправляемся в Париж менять ваш внешний вид. Бевинс знаком с лучшими портными. Он все устроит. Кроме того, вам нужно купить кое-какие аксессуары.
— Я не собираюсь носить сумку из кожи крокодила, даже если это было в обычае у всех мужчин, с которыми вы встречались.
Она не удостоила его ответом и продолжила:
— Вам также нужно изменить прическу. — Как бы ей хотелось, чтобы новая прическа сделала его не столь привлекательным! Впрочем, она понимала, что он будет прекрасно выглядеть даже постриженный наголо.
— С чего бы это? С моей прической все в порядке.
— Она военная.
— А я и есть военный.
— Но вы должны быть во всем похожи на моего жениха.
— А среди ваших мужчин, конечно, не было военных?
— Нет.
Ее никогда не привлекали военные. И не привлекут, сказала она себе твердо.
— О деньгах не волнуйтесь. Я заплачу за каждую…
Он метнул на нее гневный взгляд.
— За кого вы меня принимаете? Я сам заплачу за все, что вы заставите меня купить. Видимо, вы общались не с теми мужчинами, если они позволяли вам покупать им одежду и оплачивать прически.
Анна сглотнула. А ведь все так и было: она часто покупала подарки своим приятелям и они с удовольствием принимали их. Ей следовало догадаться, что Рив не позволит платить за него.
— Конечно, — произнесла она примиряюще. Это несколько успокоило его, но ненадолго.
— Как же я найду того, кто угрожает вам, если буду шататься по салонам Парижа?
— До Парижа лететь всего час. К утру мы вернемся.
— Значит, мы пробудем там всю ночь? — Он замолчал, видимо размышляя. — Это хорошо. Да, хорошо. Тогда все подумают, что у нас действительно серьезные намерения относительно друг друга. Особенно если мы снимем номер в отеле.
— Номер в отеле? — возразила она. — Зачем? У нас там есть квартира.
— Куда, несомненно, заявятся фотографы.
— Да, пожалуй.
— Но теперь вас ищут не только фотографы, помните об этом.
Пораженная его словами, Анна кивнула. Теперь, когда ей угрожает опасность, на ее жизнь накладываются ограничения.
— Я буду помнить.
— Итак, если нам необходимо туда ехать, я закажу номер в отеле.
— У нас будут сопровождающие. Моя компаньонка, Эстер, поедет с нами и не оставит нас ни на минуту.
— Может, она все-таки оставит нас на минуту-другую? — сухо осведомился Рив. — А то, боюсь, никто не поверит, что мы без ума друг от друга. — Подойдя к Анне поближе, Рив добавил: — Если честно, думаю, нам и так никто не поверит, ведь вы еще ни разу не улыбнулись, глядя на меня. Боюсь, ваш хмурый вид нам не поможет.
Еще не хватало, чтобы он указывал ей, какое принимать выражение лица.
— Нам лучше вернуться на бал. Мы слишком долго отсутствуем.
— Об этом не волнуйтесь. Если я правильно понял замысел вашего отца, то он уже всем рассказал, что мы хотим побыть одни.
Анна досадливо поморщилась.
— Без сомнения.
Рив взял ее под руку.
— Значит, договорились. Отныне вы показываете всем своим видом, что по уши влюблены в меня.
— К счастью, я хорошая актриса. — Она с удивлением поняла, что чувствует себя более защищенной, когда он держит ее руку. — Полагаю, танцевать вы не умеете?
— Шутите? Я первоклассный танцор! — Держа Анну под руку, он повел ее в бальный зал.
— Это правда? — Дейдра затаила дыхание, когда Анна, устроившись в своем любимом, обтянутом красной кожей кресле, рассказывала о событиях этого дня сестрам, собравшимся в ее личных апартаментах во дворце.
— О да! — ответила она, отпивая глоток травяного чая. Надо сказать, Анна тщетно пыталась изгнать из памяти чувство, которое испытала, кружась с Ривом в танце. Он превосходно танцевал. Она не думала, что его движения могут быть такими изящными и ритмичными.
— Наверное, научили в армии, — предположила Алексис.
— Уж не знаю, как обучают военных в Америке, но явно не так, как у нас в Инбурге, — заметила Анна.
— Может, в следующий раз и мне удастся потанцевать с ним, — сказала Дейдра, наклоняясь, чтобы потереть стопу. — Сегодня я целых четыре танца подарила барону Дгокесну, который танцевал так, словно это был не бал, а похоронная церемония дикарей.
— Ему ведь восемьдесят шесть, — заметила Алексис. — Я удивляюсь, как он один-то танец выдержал, не то что четыре.
Дейдра улыбнулась.
— Мы часто останавливались, чтобы передохнуть. — Она пожала плечами. — Я не против потанцевать с ним. Он настоящий джентльмен, кроме того, я благодарна ему за поддержку, которую он оказывал нам, когда отец проталкивал новую конституцию.
Сестры замолчали, задумавшись. Во время споров по поводу принятия новой конституции Анна и Дейдра без устали разъезжали по стране, помогая отцу. Алексис, будучи самой младшей, по мнению отца, мало чем могла помочь и поэтому оставалась дома с Джином Луисом.
— А что говорят люди? — спросила Алексис.
— Еще никто не знает, — ответила Анна, по-прежнему думая о Риве. — Но, когда мы вместе полетим в Париж, все, конечно, обнаружится.
— Анна, — улыбнулась Алексис, — я имела в виду конституцию.
— После свадьбы вы вернетесь в Аризону? — спросила Дейдра Алексис.
— Медовый месяц мы проведем в Лондоне, а оттуда поедем в Аризону, ведь скоро придет время клеймить скот.
Дейдра, для которой сломанный ноготь был уже целой трагедией, спросила с ужасом:
— Надеюсь, ты не собираешься принимать в этом участие?
— Конечно, собираюсь. Ведь эти стада скоро станут и моими.
Старшие сестры переглянулись и прыснули со смеху.
— Так вот насчет конституции, — вернулась к прежней теме Алексис, — большинство жалоб по поводу урезанных обязанностей старинных родов затихли. Я думаю, люди, наконец, поняли, что наступил новый век и все оставить так, как это было в веке восемнадцатом, просто невозможно.
— Хорошо. Очень хорошо, — сказала Анна, кивая. В Инбурге было еще несколько семей, которые резко критиковали перемены. Но дальше слов, к счастью, дело не заходило. Или заходило? Ведь получили же они эти ужасные письма. И писал их кто-то живущий здесь, в Инбурге, по крайней мере, так думали отец и Рив. При воспоминании об угрозах ей стало не по себе. При первой же возможности вырваться с бала она бросилась в комнату Джина Луиса, чтобы проверить, все ли в порядке. Ее сын спокойно спал, а Эстер смотрела телевизор в соседней комнате. Няня мальчика попросила отпуск, поэтому временно за него отвечала Эстер, комната которой была в том же крыле, что и комната Джина Луиса; апартаменты Анны, состоящие из маленькой гостиной, кухни и спальни, находились напротив.
