— Получай что заслужил! Показалась кровь. Даумант взвыл от боли и бросился на Петериса..
— Я из тебя котлету сделаю! — Кулаки Дауманта, как тяжелые молоты, опускались на плечи и голову
противника. Очки упали, стекла разлетелись на мелкие осколки. Сощурив близорукие глаза, Петерис отчаянно защищался.
— Дуэль из-за любви! Как романтично! — в восторге верещала Санита. — Ну точно как у Шекспира — Монтекки против Капулетти.
— Они убьют друг друга! — плакала Даце. — Мальчики, что вы смотрите? Сделайте же что-нибудь! Никто не заметил, как в класс вошел учитель.
— Петерис! — тотчас отозвался Имант.
— Виноват Даумант! — старались перекричать его девочки.
— Я не знал, что кое у кого в нашем классе отсутствует чувство юмора, ощупывая нос, неловко оправдывался Даумант.
— Он уже не в первый раз хамит.
— Не будем сейчас отвлекаться. После шестого урока все останьтесь, выясним, — решил Рейнис Карлович.
— Я не могу, — заявил Даумант.
— У меня тренировка.
— Заливает.
— Сам ты заливаешь! Через две недели решающие соревнования, тренер не разрешает пропускать ни одного занятия.
— Ничего, с твоим тренером мы поговорим особо, — пригрозила Зайга.
— Пусть только кто-нибудь попробует, таких фонарей наставлю...
— А ну, драчуны, марш в кабинет врача! Отвечать пойдет... — Рейнис Карлович несколько минут изучал классный журнал. Настал самый страшный миг. Класс постепенно затихал. Стало слышно, как о стекло бьется муха. — ... Зайга Зиле.
Раздался общий облегченный вздох. На время остальные были спасены.
— Тяни, сколько можешь, — прошептала Санита.
* * *— Классное собрание и одновременно собрание комсомольской группы объявляю открытым, — Зайга напрасно старалась перекричать класс.
— Разрешите выйти, я не комсомолец, — Даумант встал и направился к двери.
— Почему ты не комсомолец? Даумант пожал плечами:
— Глупый вопрос. В старой школе сказали, что характер не соответствует. Да и заслуг никаких нет.
— Правильно сделали. Подойди сюда и сядь на стул!
— Нижайше благодарю за оказанную честь. Мне и на парте неплохо.
— Иди, иди, детка, дай посмотреть на тебя, на Леонардо Недовинченного, — Клав вытащил Дауманта из-за парты. — Пойдем я тебя под ручку поведу, словно невесту!
— А чего это Даумант должен один отвечать? — возмутился Имант. — Несправедливо. Из-за Петериса школа упустила первое место. Кто же не знает, что стихоплеты — безнадежные слюнтяи. Только и умеют, что стишки сочинять да вздыхать печально. Забыл о своих товарищах, и на честь школы ему наплевать. Тоже мне Ромео, улегся себе и знай спит. Я понимаю Даце, она действительно была больна, а что помешало Петерису? Теперь ни с того ни с сего подрался.
Пусть объяснит!
— Ради себя я не стал бы об него пачкаться. — Петерис нехотя поднялся. Подбитый глаз, перевязанный и заклееный лейкопластырем, сильно болел. С Даумантом было еще хуже — врач высказал подозрение, что у него сломан нос.
— На повестке дня вопрос о чести класса, — Зайга все еще старалась перекричать остальных. — Имел ли Петерис право ударить Дауманта?
— Имел, — так в основном считали девочки. — Петерис защищал своего товарища. Он поступил, как настоящий джентльмен. В старые времена такого негодяя, как Даумант, пригвоздили бы шпагой к земле.
— Чего привязались? Ну, ладно, нарисовал я карикатуру. Ну и что? В журнале «Дадзис» полно карикатур, но никого же это не волнует. Тогда уж всех известных карикатуристов — Бидструпа, Эффеля, наших Виндедзиса, Осиса — надо было бы сажать в тюрьму или разбивать им носы.
— Дурачком прикидывается.
— Зубы заговаривает.
— Не стоит с ним говорить, — заметила Даце. — Может быть, он просто не знает, что такое настоящая дружба?
— Не знаю и знать не хочу.
— Почему?
— Потому что не верю в дружбу между мальчиком и девочкой. Рано или поздно она кончается любовью.
Класс затаил дыхание. Рейнис Карлович встал — хотел прервать Дауманта, но передумал — не маленькие уже, пусть сами разбираются.
— Знаю я такую дружбу, — продолжал Даумант. — Сестра моя целый год в облаках витала, целыми днями своим принцем восхищалась, а теперь малыша сама воспитывает. А дружок ее с другими спелся.
— Не верьте ему. Несколько негодяев еще ничего не значат. Есть на свете любовь, которая сильнее даже смерти. Она и спустя столетия приносит людям радость. Например, Ромео и Джульетга, над которыми тут некоторые невежды издевались.
— Авторский вымысел! Литература!
— Пожалуйста, могу назвать примеры из жизни — Карл Маркс и его жена Женни.
— Ленин и Крупская.
На улице шумел ветер, тяжелые капли дождя стучали в окно. В классе царила полутьма, но никто не вставал, чтобы зажечь свет.
— А вы, Рейнис Карлович, верите, что в наше время может быть такая же сильная любовь, как у Ромео и Джульетты?
Учитель мгновение молчал. Для большинства сидящих здесь слово любовь было еще бесплотным, сами они еще не изведали красоты первой любви. Многим она казалась прекрасной, заманчивой тайной, и раскрыть ее хотелось как можно скорее. А кое-кто, наслушавшись от парней постарше гнусностей, издевался над девочками. Но что происходит с Даумантом?
Рейнис Карлович молчал. Класс ждал ответа.
— Любовь — это счастье, — задумчиво произнес Рейнис Карлович. — Любовь делает человека лучше, сильнее, честнее. И в наше время есть любовь, которая сильнее смерти, я это знаю по себе.
— Ой, Рейнис Карлович, расскажите, пожалуйста!
— Нет, друзья, это принадлежит только мне и той женщине, которая давно уже покоится в земле.
— Ты, Даумант, не веришь в любовь, потому что сам ее не пережил. — Это, кажется, Рита. — В такие чувства, как товарищество, честность, дружба, ты тоже не веришь?
— Где она, эта честность? Красивые слова, которыми нас, словно манной кашей, пичкают в школе. А на самом деле что? Пьяный муж бьет жену, терроризирует всю семью, и все делают вид, что не замечают, — честно, да? В магазине обманывают покупателей на копейку, на пять, а окажись тетка поглупее, то и на больше. Это честно, по-вашему? — На красивом лице Дауманта появилась презрительная гримаса... — Как там говорил поэт, тот, что умер от чахотки:
Нет правды на свете,
