Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
Франсуа Керсоди «Уинстон Черчилль. Власть воображения»
На выборах 1906 года либералы победили, и Уинстон Черчилль впервые в своей жизни стал членом правительства.
Моя совесть – хорошая девочка. Я наладил с ней отношения.
Одни меняют партию ради принципов, другие – принципы ради партии.
Глупо, быть может, но я играю по-крупному. Ставки мои высоки и, при наличии зрителя, нет поступка слишком дерзкого или слишком благородного.
Конечно, ему как новичку в большой политике, достался лишь скромный пост младшего министра (заместителя министра), но все, и он сам в том числе, понимали, что это только первая ступенька.
И действительно – следующие десять лет он сменял один пост в правительстве на другой. Был заместителем министра по делам колоний по апрель 1908 года, министром торговли с апреля 1908 года по февраль 1910, министром внутренних дел с февраля 1910 года по октябрь 1911, Первым лордом адмиралтейства (министром морского флота Великобритании) с октября 1911 года по май 1915 и, наконец, канцлером Ланкастерского герцогства с мая по ноябрь 1915 года. И можно уверенно предполагать, что если бы не Первая мировая война, в его карьере не было бы серьезных перерывов.
У вас есть враги? Прекрасно. Значит, вы в своей жизни за что-то постояли.
Есть два вида успеха – первоначальный и окончательный.
В каждый свой год в палате общин я говорил себе одну вещь – «Не перебивай», но никогда не мог исполнить этой установки.
Я всегда готов учиться, хотя не всегда люблю быть поучаем.
* * *
В министерстве по делам колоний Черчилль, которому тогда было лишь слегка за тридцать, стал заместителем пятидесятилетнего министра, лорда Элджина, бывшего наместника короля в Индии. Элджин был человеком замкнутым, давно уставшим от активной политической жизни, и ему не слишком нравился чересчур энергичный и честолюбивый заместитель, который критиковал всех и вся, в том числе и его самого. Рассказывали, что на полях одного из составленных Черчиллем документа, заканчивавшегося словами «таково мое мнение», Элджин написал: «Однако, с моим оно не совпадает». Недолюбливал Черчилля и генеральный секретарь министерства по делам колоний Хопвуд, говоривший: «Невозможно иметь с ним дело. Он кого угодно выведет из себя. Вероятно, он причинит нам не меньше неприятностей, чем его отец».
Тем не менее, Черчилль с Элджином вполне плодотворно работали вместе два с половиной года, поскольку их взгляды совпадали в главном – оба были уверены в том, что у Британской империи есть огромный потенциал для дальнейшего развития, и что «бремя белого человека» нести дикарям цивилизацию в основном лежит на англичанах.
Первым же делом, которое поручили Черчиллю на новой должности, стала выработка статуса Южной Африки, той самой, где он не так давно воевал. Война закончилась, бурские республики присоединили к империи в 1902 году, но ситуация там оставалась крайне взрывоопасной. Черчилль с делом справился блестяще. Еще сразу после войны он говорил о своем сочувствии к южноафриканским патриотам, и теперь сделал все, чтобы республикам в 1906 году была дарована автономия.
Следующей территорией, которая его очень интересовала, была Уганда, и в октябре 1907 года Черчилль отправился туда в служебную поездку. А заодно заключил договор с журналом на серию статей, чтобы оплатить дорожные расходы – в то время Британская империя крайне неохотно финансировала командировки политиков, и он понимал, что ехать придется за свой счет.
Главным результатом этой поездки стала новая книга Черчилля, которая вышла в марте 1908 года и имела большой успех. А ему самому сразу после возвращения велели забыть о колониях – его уже ждал новый пост, и какой! Несмотря на то, что ему было всего тридцать три года, его назначили министром торговли и промышленности. Теперь он был уже не заместителем, а полноправным членом правящего кабинета.
Пост премьер-министра в то время занимал Асквит, обладавший хорошим чутьем на таланты, и его кабинет министров, в который входили Черчилль и Ллойд Джордж, был одним из лучших в истории Англии. Черчилля он высоко ценил, хотя тот умудрялся и его выводить из терпения. Так, однажды Асквит назвал одно из предложений Черчилля «типичным письмецом с очередной химерой».
«У Ллойда Джорджа нет принципов, а у Уинстона – убеждений».
Герберт Асквит, премьер-министр Великобритании в 1908–1916 годах
На этом посту Черчиллю пришлось вплотную заняться жизнью соотечественников, и это оказалось сложнее чем управлять колониями. О колониях он благодаря службе и журналистике знал довольно много, а вот социальные проблемы самой Англии представлял весьма смутно. «Он еще ни разу не общался непосредственно с народом (за исключением слуг), – пишет Франсуа Бедарида. – О нищете низших слоев общества он узнал лишь из официальных рапортов и из результатов социальных опросов, проведенных Сибомом Раунтри, промышленником-филантропом. Итоги опросов были опубликованы в брошюре под названием «Нужда». Как оказалось, треть британского населения жила за чертой бедности».
«Либерализм – это не социализм и никогда им не будет… Социализм стремится искоренить богатство, либерализм – бедность. Социализм уничтожил бы личную заинтересованность, либерализм ее сохранит… примирив с правами общества. Социализм сгубил бы предпринимательство, либерализм вызволит его из западни привилегий… Социализм ставит во главу угла регламент, либерализм – человека. Социализм критикует капитал, либерализм – монополии».
Уинстон Черчилль
Осознание того, как на самом деле живет большая часть простых англичан, стало для Черчилля настоящим потрясением. Он всегда был романтиком и немного революционером в душе, поэтому увлеченно бросился на борьбу с язвами общества. Вплоть до того, что заявил о пользе классовой борьбы, чем в очередной раз глубоко шокировал других джентльменов. «Нужно лишь понять, что классовая борьба, стимулируя реформы, избавляет Великобританию от двойной угрозы – застоя и насильственного разрушения», – говорил он. Для того времени это было немыслимо, даже самые передовые политики пришли к пониманию справедливости его слов только после революции в России, ставшей наглядным примером того, к какому взрыву может привести застой и подавление классовой борьбы. А Черчилль еще за десять лет до российских событий, потрясших весь мир, предложил способ сохранить существующую социальную систему. «Чтобы сохранить империю, мы должны опираться на свободный, образованный и сытый народ, – говорил он. – Вот почему мы за социальные реформы».
«Я отлично понимаю, что нынешний бюджет превратил вашу жизнь в кошмар (смех), а потому не могу не поблагодарить вас за столь теплый прием. Когда я думаю о понесенном нами ущербе – о том, как мы по недосмотру потеряли Южную Африку (смех), как оказались утрачены золотые прииски, как наша непобедимая армия, которую взялся реорганизовывать господин Бродрик (смех), стала фикцией и как, несмотря на ежегодно выделяемые адмиралтейству 35 миллионов фунтов, мы вдруг оказались без флота, без единой утлой лодчонки (смех), – так вот, когда я осознаю, что вдобавок ко всем этим напастям страна нынче изнывает под бременем непосильных налогов, так что любой уважающий себя консерватор скажет вам, что он, к сожалению, не может себе позволить ни жить, ни умереть (смех), – в общем, когда я задумываюсь над всем этим, господин председатель, я начинаю еще больше ценить то радушие, с каким вы встречаете меня здесь, в Манчестере. Да, господа, когда я размышляю о колониях, которые мы потеряли, об империи, которую мы настроили против себя, о хлебе и молоке, которые мы каким-то чудом забыли обложить налогами (смех), об иностранцах, которых мы почему-то все еще не обобрали (смех), и о прекрасных дамах, которых мы тоже не тронули (смех), меня, признаться, очень сильно удивляет то, что вы рады снова меня здесь видеть».
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
