Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
То, что британцы в 1928 году отказались от своих экспериментальных механизированных сил, вылило ушат холодной воды и на поборников танковых войск в Соединенных Штатах, но Адне Р. Шаффи, в то время майору в Генеральном штабе, удалось включить в бюджет 1931 года определенный фонд на новые войска. Последним официальным приказом генерала Саммералла до выхода на пенсию было распоряжение о создании и постоянном статусе механизированных сил как части кавалерии. Эти силы рассматривались скорее как техническая лаборатория, чем как тактическая часть. Но разногласия между родами войск (пехотой и кавалерией) и личное соперничество мешали прогрессу в единомыслии.
Британские эксперименты вскоре переняли и в Советской России, но те же препятствия (как и в Англии и США) в виде сложности организации существовали и там. В Германии, где танковые войска были запрещены Версальскими мирными договорами 1919 года, тактика этих войск вырабатывалась с использованием макетов или моделей танков (например, с использованием автомобилей). Немцы признавали важность плана союзников 1919 года и изучали его, развивая свою перспективную тактику танковых войск. Скорость и независимость действий танковых войск были выведены немцами как основная цель, но, как и в других странах, использование вспомогательных колесных машин снабжения приводило к неповоротливости танковых соединений. Однако создание войск, в которых все машины были бы гусеничными, было невозможным в свете ограничений по мирному договору и с учетом индустриальных мощностей Германии.
За инициаторами, Францией и Британией, последовали также Япония и Италия. Франция, наконец, сформировала легкие механизированные дивизии, но тактически они должны были действовать как составная часть кавалерии, и фактически в их состав входила конница. У французов также были подразделения тяжелых французских танков, которые должны были действовать как составная часть пехотных соединений. Британцы делали различие между танковыми частями, которые должны были сопровождать пехоту, и другими подразделениями более быстрых танков для ведения разведки. Немцы пришли к тому, что нашли роль, которую призваны выполнять танковые войска, а именно – осуществлять прорыв.
Гражданская война в Испании была благоприятной возможностью как для Германии, так и для России испытать оружие и тактику (хотя схватка России с Японией на границе Монголии и Маньчжурии имела большую значимость в этом отношении). Обе страны направили добровольцев в Испанию, как позднее это сделали Италия и, меньше, Франция. Бронетанковые войска приобрели в ходе этой войны значительную известность, большей частью не в их пользу. Искаженные донесения о сражении под Гвадалахарой 8 марта 1937 года (в этот день итальянский экспедиционный корпус, 40 тыс. человек, 120 танков, 200 орудий и 90 самолетов, прорвал фронт республиканцев, но позже, к 22 марта, был разгромлен. – Ред.), имели огромное влияние на военную мысль по всему миру. Это сражение, а позднее сражение у Брунете (5—27 июля 1937 года) были искаженно представлены как исключительно боевые действия между военно-воздушными и бронетанковыми силами или между бронетанковыми войсками и противотанковыми силами. В результате почти в любой стране, помимо Германии и России, была принята точка зрения, что дни танков сочтены. Даже уже в 1939 году бригадный генерал Генри Дж. Рейли в статье «Испытательный полигон в Испании», помещенной в журнале «Армейская артиллерия», писал: «Сражение при Фирант– д'Эбро убедило обе стороны, что независимые танковые силы – иллюзия и что роль танка более скромна, но в высшей степени важна в поддержке наступления пехоты». Однако при Бильбао и в более поздних сражениях тактика удара головным бронетанковым отрядом по неширокому фронту, но на глубину при непосредственной поддержке с воздуха, которую использовал Франко с помощью немцев, оказалась чрезвычайно удачной.
Тактика, примененная в ходе Гражданской войны в Испании, предшествовала методам, использовавшимся немцами в наступлении на Польшу в сентябре 1939 года. Там танковым войскам отводилась главенствующая роль из всех прочих родов войск, включая авиацию, которая им подчинялась. Немцы господствовали в воздухе, превосходили в соотношении три к одному в пехоте (полтора к одному. – Ред.) и четыре к одному в бронетехнике. Глубокие, стремительные прорывы осуществлялись танковыми войсками при поддержке пикирующих бомбардировщиков, оборудованных завывающими сиренами. В то же время эти танковые группировки осуществляли охваты и окружения, а тяжелые германские бомбардировщики наносили удары по тылам.
Польская кампания была краткой генеральной репетицией вторжения в Нидерланды, Бельгию и Люксембург и Францию, которое произошло на следующий, 1940 год. Там сценарий повторился, но с фундаментальным отличием. На этот раз французские и британские бронетанковые войска численно превосходили немецкие. Но французские и английские танковые силы были в основном распределены по пехотным дивизиям для непосредственной поддержки пехоты – этот принцип оставался основой французской доктрины. Немецкая же тактика массированного танкового удара на узком участке фронта и при действиях пикирующих бомбардировщиков «Штука» в роли артиллерии полностью себя оправдала, и кампания вскоре была завершена (10 мая – 22 июня). (Полным разгромом союзников, потерявших 84 тыс. убитыми и 1 млн 549 тыс. пленными против 45,5 тыс. убитыми у немцев. – Ред.)
Из Франции война перекинулась в Ливийскую пустыню. Там тактика предусматривала выдвижение вперед артиллерии под защитой бронетехники, пехоты и противотанковых пушек. Немцы разработали систему заманивания британцев легкими танками, выдвигая их вперед в радиусе действий немецких танков с более тяжелым вооружением, которые затем старались нанести по британцам удар с флангов. Либо же британские танки попадали под огонь смертоносных немецких 88-мм орудий, которые совмещали в себе функции как зениток, так и противотанковых пушек. Позднее британцы стали применять сходную тактику. Каждая из сторон держала в запасе танковый резерв, который использовался для удара по флангам противной стороны. Поддержка тактической авиацией использовалась обеими сторонами, но, похоже, с большим успехом применялась немцами, потому что у них было более тесное взаимодействие с люфтваффе, чем то, которое демонстрировали королевские ВВС и сухопутные силы.
Бронетанковые войска США под командованием генерала Шаффи, сформированные за год до вступления Соединенных Штатов в войну, своим появлением отчасти обязаны германскому вторжению в Польшу. Существовавшие до этого пехота и кавалерия с танками и сопутствующие им части были объединены в новую силу, но проблема возникла из-за двух различных применяемых тактических концепций. Эти концепции сформировались за годы после Первой мировой войны. В этот период любое изменение, затрагивающее основы пехоты и кавалерии, означало полную смену тактики и характера транспорта в каждом виде вооруженных сил. Кавалерия с самого начала противилась механизации в войсках, пока генерал Дуглас Макартур в бытность свою начальником штаба армии США не постановил, чтобы традиционная роль пехоты и кавалерии оставалась неизменной с приходом бронетехники.
Актом о национальной обороне 1920 года танки придавались пехоте, а танковый корпус, существовавший в Первую мировую войну, упразднялся, танки отнесли к категории «боевых машин». Похожая законодательная уловка произошла во Франции. В Соединенных Штатах кавалерийский взгляд на мобильность в отношении бронетанковых дивизий возобладал, эти дивизии были сформированы уже по-новому, и роль пехоты в качестве сил сопровождения нашла свое воплощение при создании отдельных танковых батальонов. Это в основном совпадало с окончательным формированием структуры британской армии в виде бронетанковых дивизий и армейских танковых бригад.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
