Открыл ворота, но не занял крепость?
Конспектом пока в летопись свою,
Впишу я эту мерзкую страницу.
«Как славненько, что ты имеешь опыт.
– Сказал он после близости со мной.
– С невинной были б только охи-ахи».
Наина зло прищурила глаза,
Рот сморщился презрительной гримасой.
Её не отпускала та же дрожь,
Но в двух словах она свела до точки.
– Не знаю я, с чего пришло веселье,
И резко превратилось в отвращенье.
Насилу его выгнать я смогла. —
– Ты, значит, не была ещё с мужчина,
И «мачо» тебя «факал» в первый раз? —
– Я с детства не гнушалася парней,
Хотя была разборчивой, конечно.
Всё дело в том – прабабушка Агата[8]
Наказывала «флауэ» беречь.
Она цветком обычно называла,
Что есть у нас с тобою между ног.
Вот я и сдерживала: «только не туда».
Продюсер этот первым оказался.
Хотя случилось всё совсем не так.
Кубинка была девушкой сметливой,
И дальше подняла другой вопрос.
– Так он тебе коктейли. Где вино?
Посмотрим, – и отважная Анжела
Влила в себя шампанское глотком.
И после минут сорок говорили
О девичьем своём житье-бытье.
И, что быть осторожной – тоже плохо,
И можно своё счастье прозевать.
– Да, девственность. Я просто удивляюсь.
Все знают, что всегда бывает кровь.
Быть может, что особое со мною? —
И тут Наина видит сразу вдруг —
Анжела крепится, но видно, вот-вот прыснет:
Такое к ней веселие пришло.
– Да, что же ты креолка угораешь?
Я в ужасе, тебе же вдруг смешно. —
В испанско-русской речи Анжелитты,
Взогретой тем, что выпила вино,
Наина все-таки смогла дойти до сути,
И так её по-русски уяснить.
– Так он тебя коктейлем угощал?
И ты любви и ласки захотела?
Ну, мачо, и затейник ты у нас. —
– Да, что ты? Можешь толком что сказать?
Анжела в паузу икнула, и сказала:
– Он дал тебе «наркотика любви».
Про экстази давно все в мире знают.
А ты, что по-английски значит – “dark”.
Ты взрослая, но тёмная студентка. —
И с текстом: «Век живи и век учись»
Всучила томской девушке брошюру.
* * *
Наутро, вместо лекций в институте,
Наина прямиком пошла к врачу.
– Вы, девушка, понятно – удивились.
Но всё у вас, поверьте, хорошо —
Сказала К. М. Н. доцент Щеглова,
Как сказано табличкой на двери.
– Быть может – расхождение размеров.
Представьте, если в ножны для меча
Пытаются кинжальчик приспособить.
А вы бы привели с собой мужчину.
Андролог наш гремит на всю Москву. —
– Так, значит, я по-прежнему девица? —
– Я вижу, что с мужчиной отношенья,
У вас случились семь часов назад.
Записываю – девственная плева,
Растянута, хотя разрыва нет.
Иль, членом кавалер у вас не вышел?
А может, вы пластичный материал?
Жених вас, что ли, сильно укоряет,
Что были до него уже с другим? —
– Какой жених!!! Я это для себя,
Чтоб знать, как вы сказали: «Всё в порядке». —
– Но хоть предохраниться вы смогли?
– Какое там. Стряслось совсем нежданно. —
– Тогда я вам анализы назначу,
Инфекции какие исключить.
И надо наблюдаться, тесты делать. —
– Так я ещё могла и залететь? —
Врач мысль вложила в выраженье глаз,
И ясность подкрепила тяжким вздохом.
Наина, пока ехала домой,
Подумала немало, и решила,
Что первым делом надо разузнать:
«Коль вымысел, что он ей плел про бизнес,
Другой тогда, конечно, разговор.
Но если есть в рассказе доля правды,
Попробую померить соболей,
В которых мне предложено работать.
Посмотрим, что за птица ты, Володя,
В какой с тобой отправимся полёт».
И в четверть пятого из института вышла.
Её не ждали. Но, как осмотрелась,
Так тут же моментально поняла,
Что этот привлекательный мужчина,
Призывно машущий, со шляпою в руке,
Сомнений не было – искал её вниманья.
– Богатым будешь, – она скромно улыбнулась.
Сегодня ты солидный господин.
Как величать? Владимир? Как же дале?
– Ты знаешь, и тебя ведь не узнать.
Ну, как же, без английского костюма!
И как прабабушка так отпустила вас? —
И он услужливо, когда Наина села,
Дверь «Лексуса» за нею притворил.
– Так что мы, в ресторан перекусить?
А хочешь – всё с собой забираем,
И едем прямиком ко мне домой. —
– Да нет, прости, до следущего раза.
Давай пойдем куда-нибудь в кафе.
Мне хочется, чтоб мы поговорили. —
Владимира Наина впечатлила,
Как встретились и стали говорить.
Она была весьма неординарна
Породистым лицом и простотой,
Доступной, разве, только светским львицам.
А тут вдруг, недоступный светский лоск,
Врожденным – был присущ провинциалке.
Вчера, чтобы вконец не стушеваться,
Владимир пил для храбрости коньяк.
Добавил по дороге к общежитью,
И с «экстази» привел её в экстаз.
Теперь он ждал развития романа.
Они заехали в какой-то «Кофе Хаус».
Однако, наслаждаясь чёрным кофе,
Наина, с благородной простотой,
Представила ряд важных обстоятельств,
Точнее – целый ряд её условий,
Чтоб нынче на стремительном романе,
Вдруг вспыхнувшем, не ставить жирный крест.
– Володя, ты мне очень симпатичен.
Но я же собиралась строить жизнь,
А не раздать себя направо и налево.
Про подиум – всё это болтовня?
– Я, правда, этим делом занимаюсь.
Но, видишь ли, у нас с тобой любовь.
