В 1812 г. главнокомандующим М.И. Кутузовым был издан указ о высылке из Москвы всех евреев в Нижний Новгород. После окончания боевых действий их возвращали на места жительства, кроме лиц, уличенных в шпионаже в пользу Франции.[33]Впрочем, к ним принимались довольно мягкие меры, к примеру, многим было разрешено просто навсегда выехать из России в Европу.
Довольно суровые меры власти применили к собственным подданным, в трудное для России время предпочитавшим отсидеться за границей. По указу 1813 г. имения всех помещиков, не возвратившихся во время войны на Родину, были конфискованы государством. Правительственный секвестр был отменен лишь в 1814–1815 гг., после окончательной победы над Наполеоном и амнистировании Александром I лиц, виновных в сотрудничестве с оккупантами или в уклонении от службы России во время войны. Отношение в русском обществе к людям, запятнавшим себя уклонением от службы Родине и даже сотрудничеством с оккупантами, необычайно точно передается словами Дениса Давыдова: «Можно не награждать почестями истинных сынов России, ибо какая награда сравниться может с чувством совести их? Но щадить изменников столь же опасно, как истреблять карантины в чумное время».[34]
Еще раз подчеркнем все же необычно малое для войн такого масштаба число изменников, перешедших на сторону Наполеона. Предатели были в своей массе людьми незначительными. В принципе, неизвестно ни одной сколь-либо важной фигуры, вставшей под французские знамена. Это была Отечественная война в истинном смысле этого слова. Наполеон вынашивал планы организации в России внутреннего сопротивления режиму, приказал изучить историю Пугачевского бунта, который рассчитывал вызвать манифестом об освобождении крестьян. В мае 1812 г. он повелел министру иностранных дел Г.-Б. Маре «заложить очаги восстания» внутри России усилиями специальных агентов.[35]Кроме того, он серьезно обдумывал возможность инспирации сепаратистского бунта на Украине, а также среди татар и казаков.
Немалую роль в отказе Наполеона от подобных планов сыграл фактор массового патриотизма населения, с которым французская армия столкнулась в подобных масштабах чуть ли не впервые (до этого массовое народное сопротивление обусловило его неудачу в Испании). Следует напомнить, что в Пруссии и других европейских странах Наполеон не испытывал колебаний при проведении социальных реформ, в Польше в 1807 г. он отменил крепостное право. Но там его встречали восторженные толпы, послушно склонявшие головы перед французами после капитуляции своих командиров и правителей.
Недаром Наполеон жаловался, что русские воюют «не по правилам», что за топоры взялось то самое мужичье, которое он мог бы освободить от крепостничества. Ужас на французов наводили те самые казаки, о сепаратистском бунте которых он помышлял. Был ли император уверен, что эти люди откликнутся на его призывы развернуть оружие против соотечественников, что они выберут «свободу» из его рук, а не войну за свое Отечество против иноземного супостата?
Французы с удивлением признавали, что «русский деспотизм совсем не принизил крестьян духовно», не погасил в них чувство патриотизма к своей стране и православию. По словам исследователя этой эпохи, «патриотизм русских крестьян был тогда тем самоотверженнее, что они жили в своем Отечестве под крепостным ярмом. Но для них, в отличие от некоторых представителей дворянства или духовенства, Россия и крепостное право не были синонимами».[36]
Разница менталитета русских патриотов и иностранных захватчиков, которые не понимали самого характера встретившего их в России сопротивления, видна из яркого примера из мемуаров Дениса Давыдова. Он описывает пленение 15-летнего барабанщика Молодой гвардии Наполеона Викентия Боде, которого Давыдов нарядил в казачью форму, держал при себе не только в кампанию 1812 г., но и в заграничных походах русской армии 1813–1814 гг. довез до Парижа и сдал на руки родителям. К его изумлению, спустя два дня Боде с родителями попросил выдать ему аттестат, что он сражался в отряде Давыдова»., против французов! Пораженный гусар возражал, что если он выдаст такой документ, то младшего Боде расстреляют, и за дело. Но ему разъяснили, что Франция здесь ни при чем, а с таким аттестатом Боде сразу станет борцом против тирании Наполеона, что с учетом свержения императора очень кстати.
Изумленный Давыдов заявил: «Если это так, господин Бод, жалка мне ваша Франция! Вот тебе аттестат, какого ты требуешь». По его словам, «…я в оном налгал не хуже правителя канцелярии какого-либо главнокомандующего, сочиняющего реляцию о победе, в коей он не участвовал». Через неделю благодарные родственники Боде сообщили, что Викентий уже награжден… орденом Лилии за свои подвиги в войне![37]
* * *
Триада «Самодержавие, Православие, Народность», выдвинутая министром просвещения С.С. Уваровым в 30-е гг. XIX в. как основа внешней и внутренней политики России, явно запоздала» Ее без преувеличения можно отнести к реалиям Отечественной войны 1812 года» Но через несколько лет после окончания войны она умерла, еще не будучи сформулированной. Бунт гвардейского Семеновского полка (1820) явился первым признаком социальной болезни русского общества.
В 1821 г. губернатор Васильевского острова генерал-лейтенант А.Х Бенкендорф представил императору Александру I записку о «Союзе благоденствия», тайном обществе офицеров и генералов, вступивших на путь заговора в целях государственного переворота» А.Х. Бенкендорф докладывал о самороспуске общества, полагая, однако, «что они желают лишь освободиться от излишнего числа с малым разбором наверстанных членов и составить скрытнейшее общество и действовать безопаснее»» Предположение генерала полностью оправдалось» Действительно, вскоре возникли Северное и Южное общества, радикальные члены которых планировали убийство императора и введение в России конституции» К Александру I поступали и другие сведения о готовящемся государственном перевороте, но он не принимал никаких мер для пресечения замыслов заговорщиков» Всегда склонный к мистицизму, он полагал, что все это — наказание Божие за участие в свержении отца — Павла I и невольное соучастие в его убийстве».
После подавления восстания декабристов новый император Николай I приходит к выводу о необходимости создания тайной политической полиции. По его повелению было учреждено III отделение Собственной Его императорского величества канцелярии, которую возглавил А.Х. Бенкендорф» III отделение состояло из пяти экспедиций: по борьбе с революционерами, работе с сектантами, наблюдению за иностранцами, контролю за прессой и театрами, пресечению уголовных преступлений.
