Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– Аптека? А валокордин есть?
Икки отвечала, что есть корвалол, старуха бросала трубку и через пять минут звонила снова. Икки чувствовала себя неуютно – ее достала эта старуха.
– Представляешь, – говорила она мне, – эта идиотка меня видит, наблюдает за мной днем, может, даже подходит к отделу, а по вечерам звонит и измывается.
– Пошли ее куда подальше, – советовала я, но Икки раздирало любопытство так, что однажды, когда в аптеку привезли валокордин, она купила этой ненормальной тетке два пузырька, а когда та снова позвонила и спросила, как обычно: «Аптека? А валокордин есть?», Икки победоносно, едва сдерживая радость, ответила:
– Есть. Я на свои деньги специально для вас купила два флакона, так что сразу подходите в справочный отдел.
Ей очень хотелось увидеть тронутую старуху, но та оказалась вовсе не такой дурой – через пять минут она опять позвонила:
– Аптека? А валокордин есть?
Тогда Икки последовала моему совету и послала ее очень далеко – так, что та больше не звонила.
Со временем Икки поняла, что тех денег, которые ей платили в отделе справок, ни на что не хватает и что безделье может быть хуже самой тяжелой работы. К тому времени отработки и распределения отменили, и она перешла в аптеку на Сретенке к своей подруге по техникуму в ручной отдел. Лето она отработала неплохо, платили намного больше, чем в отделе справок, Икки была на людях, на нее часто обращали внимание молодые люди и не очень. Но больше всего ее любили местные пьянчужки.
В то время, когда на деньгах еще мелькал великий вождь пролетариата и страна уже вовсю «перестраивалась», цена на водку резко подскочила. Еще до открытия аптек за настойками выстраивались огромные очереди изгнанников общества и бомжей. Самым шиком считалось урвать настойку боярышника, потом шел пион, потом пустырник и борный спирт. Настойку валерианы брали в самых крайних случаях. Тогда не положено было отпускать в одни руки больше двух флаконов, но Икки плевала на это «положено» – «не положено» и продавала настойки на радость «изгнанникам» целыми коробками.
Однако с наступлением холодов обстановка кардинально изменилась – аптека оказалась неотапливаемой, Икки приходилось работать в перчатках и телогрейке, так что привлекательность ее сразу исчезла. Потом над аптекой случился пожар, и целую неделю сотрудники разгребали завалы промокшего, пожелтевшего анальгина на складе, оттирали торговый зал и дышали гарью. Затем долго подсчитывали убытки и распределяли, кто сколько зарплат должен выплатить. Икки переругалась со всеми и уволилась, сказав мне, что она выбрала самую дурацкую профессию из всех существующих.
Потом она работала гардеробщицей в библиотеке, была одно время даже смотрительницей одного из трех залов крохотного музея, продавала пирожки на улице, но еще в аптеке на Стретенке она успела найти свою любовь – Игорька, который захаживал к ней каждый вечер и неизменно покупал облатку аспирина. Он был старше Икки на шесть лет и преподавал высшую математику в каком-то техническом вузе.
Мы с Икки вышли замуж в один год – она за Игорька, а я за Славика. Я развелась через год, Икки терпела своего ненаглядного Игоряшу восемь лет, и все эти восемь лет она знала, что супруг напропалую изменяет ей со своими студентками. Знала и терпела, потому что вбила себе в голову, что без него она никак не сможет жить.
Ну, первые пять лет, может, ее распущенный Игорек и был для нее выходом из положения, и совместная с ним жизнь имела кое-какие плюсы. Во-первых, у него была отдельная квартира, и Икки наконец-то избавилась от общества бабки-тиранки, а во-вторых, Игорь особо не настаивал на том, чтобы его жена работала, а Икки, уставшая от аптек, пирожков, музеев и неподъемных пальто, не прочь была посидеть дома.
На шестой год Иккиного брака у нее скончалась бабушка.
После похорон я осторожно намекнула подруге, что теперь-то ей самое время переехать домой, но она еще любила своего испорченного, аморального развратника Игоряшку и ничего не желала слушать. Тогда она сделала большую ошибку, потому что с Игорем они все равно расстались через два года (когда он наконец наградил ее триппером, Икки не вынесла и сама подала на развод). Только вот к тому времени ее мама привыкла жить одна в двухкомнатной квартире: ей нравилось чувствовать себя полновластной хозяйкой, нравилось, что теперь никто не капает ей на мозги, нравилось делать что хочется, а именно: с утра до глубокой ночи смотреть все подряд сериалы и постоянно при этом жевать.
Людмила Александровна очень удивилась, когда Икки снова появилась дома. Ей это явно не понравилось, да и скрывать своего недовольства она не собиралась – после смерти свекрови Иккина мать заняла большую комнату и с приходом дочери врезала замок. Людмила Александровна поставила Икки еще одно условие – купить себе холодильник, потому что свой, как и дверь комнаты, запирала на ключ.
Икки ничего другого теперь не оставалось, как снова податься в аптеку. Она получила сертификат, прошла медицинское обследование и устроилась работать недалеко от дома в сетевую аптеку «Лекарь Атлетов».
Это была совсем другая работа – теперь Икки пахала два дня подряд по двенадцать часов без перерыва на обед. Обещали платить довольно много, но все время из-за пустяков ее лишали премий, в результате чего она получала столько денег, сколько могла потратить за два выходных дня. То есть очень мало, потому что первый свой выходной день она отлеживалась и приходила в себя после адской работы, а второй к ней готовилась.
Поначалу новая заведующая (Клавдия Михайловна Потапова) показалась ей душкой, совсем не такой, как все предыдущие начальницы, но вскоре Икки возненавидела всем сердцем эту женщину с монголоидной физиономией и злыми черными глазами, которые изо всех сил пытались улыбаться. Клавдия Михайловна летала по отделу с большим воодушевлением, встревала в разговор Икки с клиентами, вываливала препараты на прилавок, чтобы посетитель мог сам выбрать, что ему нужно. Если какого-то препарата не было в наличии, Клавдия кричала на весь торговый зал: «Легко!» – и убегала в подсобку. Через минуту она уже неслась обратно, оповещая покупателя, что препарат она заказала и завтра клиент сможет его приобрести. Вообще для нее все было «легко!» – это было любимым словом заведующей и, казалось, девизом жизни, наверное, оттого, что она не стояла за прилавком два дня кряду по двенадцать часов без перерыва на обед…
С экрана пропал Молдер, «Секретные материалы» закончились, как, впрочем, и цыпленок с холодной картошкой. Свалив грязную посуду в раковину, я целенаправленно направилась к письменному столу, но вдруг увидела чье-то безобразное отражение в зеркале. Боже мой! Неужели это я?! Этого не может быть! Еще утром я казалась себе красивой и стройной, лишних килограммов почти нигде не было заметно. Стоило мне только плотно пообедать, как на бедрах, на спине и на животе появились наросты неизвестного происхождения. Это из раздела секретных материалов! Человек не может так быстро толстеть! Кажется, что какой-то злодей, издеваясь, облепил мое тело в некоторых местах пластилином. И когда только в моду снова войдут кустодиевские женщины? И когда можно будет есть все подряд, не боясь поправиться? Обещали, что в конце XX века. Уже начало XXI – и ничто не предвещает перемен. Снова наврали!
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
