— Слово есть слово, если дали — держите, — возразил Алекс, чувствуя, что роль воспитателя ему удается плохо. Он больше года старался им стать, но всегда смотрел на свои новые обязанности как на нечто временное и не самое важное. Раньше он никогда по-настоящему не имел дела с детьми и не думал обзаводиться собственными, поэтому, взяв на себя заботу о сиротах, он не пытался заменить им отца, а просто делал для них все, что мог, до тех пор, пока не нашлись люди, готовые предоставить детям надежный кров и родительскую любовь.
Увы, в выжженной горем душе Алекса любви не было, только гнев. Дети, пережившие не меньшие страдания, тоже были очень ожесточены, а он не знал, как вернуть им душевный покой, как научить их тому, чего сам он уже давно лишился, — любви, доброте, чести…
Но он четко понимал, что пиратство и дети — несовместимые понятия. Это занятие для таких, как он. Что ему еще осталось в жизни? Ничего. У него нет будущего, нет и не будет семьи.
— Проклятие, да как они здесь… — всплеснул руками подбежавший Берк.
— Приплыли из Парижа на барже, — опередил его вопрос Алекс. — А вот как они сумели пробраться к нам на борт, это требует отдельного разговора.
Робин и Мэг переглянулись, и мальчик уставился в палубу.
— Ты что-то хочешь сказать, Робин?
— Только то, что попасть на «Ами» было легче легкого. Когда мы увидели, что вы отплываете, то взяли немного фруктов и поднялись на борт, сделав вид, что хотим продать их матросам, а когда те отвлеклись, мы спрятались.
— Боже, если бы мы напали на встречный корабль, и он ответил бы нам огнем… — пробормотал Алекс, бледнея. Для него была невыносима сама мысль, что дети могли пострадать.
— Но ничего же не случилось, милорд, — возразил Робин. — Мы с Мэг так хотим пить…
— И есть, — добавила девочка. — Мы еще вчера доели все фрукты, которые захватили с собой.
— И когда вы собирались выйти из трюма? — продолжил допрос Алекс.
— Далеко в море, чтобы вы не смогли вернуть нас обратно, — ответил мальчик, — но Мэг так проголодалась…
— Ты тоже есть захотел! — запальчиво воскликнула его подружка.
У капитана дрогнуло сердце — бедные, они четверо суток провели в полной темноте почти без еды и питья. Суровое испытание для детей, хотя Мэг и Робину случалось голодать и раньше. Ну разве можно не любить и не жалеть этих сорванцов? А он-то думал, что после визита в Париж покончил с сантиментами…
— Что, «зайцы»? — спросил первый помощник Клод, подходя к детям, которых уже окружили моряки.
— Они самые, — кивнул Алекс.
Клод встал возле капитана. Плотный, плечистый, дюйма на два выше, первый помощник казался настоящим великаном рядом с Алексом, который, правда, тоже отличался немалым ростом, но за два года мытарств очень похудел. Он и потом, когда появилась возможность наверстать упущенное, ел мало. На корабле, доставившем Алекса и спасенных им детей во Францию, многие малыши с жадностью набросились на еду, другие же беглецы, включая Алекса, ели понемногу, только чтобы заглушить голод. Алекс до сих пор не смог побороть эту привычку, как, впрочем, и Мэг, которая со времени исхода из Шотландии, казалось, не набрала ни грамма веса.
— Давайте выбросим их за борт, — предложил Клод сурово, но Алекс увидел в его глазах веселые огоньки. Первый помощник, человек на редкость дисциплинированный и выдержанный, обладал своеобразным чувства юмора, которое сделало его любимцем команды. Однако капитан предпочел не заводить дружбы с Клодом, боясь слишком близкого знакомства с подчиненным, которого, возможно, вскоре придется послать на смерть.
— А что, это идея, — поддержал его шутку Алекс.
— Выкинуть за борт таких хлюпиков — пара пустяков, — с самым серьезным видом заметил Берк.
— Да, за борт, и весь разговор, — продолжал сурово Клод. — Нам и без них может не хватить припасов.
— Двоих мы, конечно, не прокормим, но кого-то одного могли бы, пожалуй, оставить… — добавил капитан.
Мэг испуганно прижалась к Робину, но тот, поглядев на взрослых, только ухмыльнулся.
— Капитан, что-то они вас не боятся, — Клод покачал головой и улыбнулся: розыгрыш явно не удался. — Сдается мне, вы знаете этих пострелят?
— К сожалению, знаю, — ответил Алекс сухо. — Распорядитесь их напоить и накормить, а потом мы обсудим, что с ними делать.
В отличие от шутливой угрозы Клода, холодность старшего друга детей испугала по-настоящему.
— Вы должны раз и навсегда зарубить себе на носу, что нельзя лезть туда, куда не просят, — упрекнул их Берк.
Глаза девочки наполнились слезами, Робин повесил голову — они от души привязались к этому грубому человеку, и его упрек привел их в отчаяние. Увидев, какое действие произвели на них его слова, суровый разбойник смягчился.
— Ладно, ребята, пошли-ка отсюда, — буркнул он, махнув рукой, — пока кто-нибудь из этих лягушатников действительно не решил выбросить вас за борт. — Он неожиданно ухмыльнулся и добавил: — Ну и задам же я им тогда, хоть и ненавижу драться!
Робин не смог удержаться от улыбки — Берк любил хорошую драку больше всего на свете, — но потом посерьезнел и вновь посмотрел на Алекса.
— Простите нас, сэр, нам просто не хотелось с вами расставаться, — пробормотал он.
Алекс на мгновение прикрыл глаза и уже гораздо мягче, чем прежде, произнес:
— Ладно, ступайте приведите себя в порядок, поешьте, а потом мы подумаем, что с вами делать. — Увидев, что мальчик не двигается с места, он добавил с усмешкой: — Добраться до Гавра на барже — это ты ловко придумал.
— Вы были хорошим учителем, сэр, — с намеком ответил Робин. Алекс хотел сказать что-нибудь в том же духе, но не успел — мальчик вместе с Мэг и Берком пошли вниз, в каюту.
— Поворачиваем обратно, капитан? — спросил Клод.
— Нет, это было бы гораздо опасней, чем продолжать идти вперед, — повернулся к нему Алекс. — Вокруг шныряют патрульные корабли англичан, для которых Робин — желанная добыча.
— Что ж, пусть остается — у нас как раз нет подносчиков пороха. На этой работе используют мальчиков гораздо младше его.
— Нет, он не будет подносчиком, — насупился шотландец. — Пусть дети работают на камбузе, убирают каюты, но им не место в пороховом складе. Я не для того убивал и грабил ради этих детей, чтобы они теперь взлетели на воздух.
В глазах Клода зажглась искорка интереса, но он промолчал. Эта черта — отсутствие праздного любопытства — тоже нравилась в нем Алексу. Что он знал о своем первом помощнике? Только то, что бывший офицер французского флота Торбо хотел получать пять процентов от стоимости груза каждого захваченного судна, причитающиеся ему по должности, и что он очень доверял Этьену. Больше Алексу ничего не удалось о нем выяснить, хотя он уже четыре дня обедал со своим помощником. За едой они говорили лишь о делах.
