— Да, на приеме я постарался, чтобы все это поняли. Я дал понять, разумеется мягко, что буду не в обиде, если кто-то еще проявит к вам интерес.
— Мягко? Если вспомнить, как вы со мной танцевали…
Бретт снова спросил себя, с какой стати ему понадобилось провожать Нэнси. Он не желал отвечать за нее и тем более не собирался связываться с наивной скромницей, мечтающей о звоне свадебных колоколов. Может, ей подойдет Алекс, хотя Бретт надеялся, что Нэнси найдет себе кого-то получше. По крайней мере, он дал им обоим время остыть, и если Нэнси снова сделает неправильный выбор, то это не будет на его, Бретта, совести.
— Раз уж мы заговорили о танцах, то что вы скажете насчет эротического шоу, которое вы устроили на пару с Пиклсом?
— Мы просто танцевали! Может, я положила абонемент на письменный стол?
Нэнси поискала на столе, заглянула в ящики.
— Ага, «просто танцевали»! Да если просунуть между вашими телами листок бумаги, он бы истерся в труху!
У Бретта вдруг резко испортилось настроение, и не только потому, что утром Пола по заданию редакции умчится на другой конец света, и он так и не успеет познакомиться с ней поближе. Хотя Нэнси не везло с мужчинами, она опасна. В этом красном платье она выглядит слишком сексуально, а без туфель на высоких каблуках кажется трогательно уязвимой, как котенок — как раз то, что нужно, чтобы свести мужчину с ума.
Будь у меня хоть капля здравого смысла, сказал себе Бретт, я махнул бы рукой на абонемент и бежал отсюда сломя голову. Правильно интуиция мне подсказывала: чем быстрее моя «ученица» найдет себе подходящего мужчину, тем для меня безопаснее, тем меньше шансов, что у меня возникнет искушение пригласить ее в кино или еще куда-нибудь — разумеется, чисто по-дружески. Когда дело касается легкого флирта, серьезные девушки вроде Нэнси безнадежны, а Бретту не хотелось вводить ее в заблуждение.
— Вам ли говорить о грязных танцах! — выпалила Нэнси. — Если вспомнить, как вы меня держали…
— Не такой мертвой хваткой, как Алекс во время последнего танца!
— А мне казалось, вы были слишком заняты, чтобы заметить.
— Я не только заметил, я даже могу продемонстрировать разницу.
Бретт схватил ее за руку и, подтянув к себе, поставил в классическую танцевальную позицию.
— Чувствуете мой безупречный стиль? Захват спокойный, между нашими телами свободно проходит воздух. — Он крутанул Нэнси, чудом не сбив столик.
— В первом танце вы держали меня совсем не так! — возразила она и тихонько рассмеялась.
От ее смеха по спине Бретта побежали мурашки.
— Все равно Алекс дает куда больше воли рукам, — настаивал он. — Вот так.
Он привлек Нэнси ближе. Теперь они стояли бедро к бедру, грудь к груди, а пушистые волосы Нэнси щекотали кончик носа Бретта.
— Можете мне поверить, все видели, что вытворяла его левая рука, — прошептал Бретт ей на ухо.
Он опустил руку ниже и стал покачивать Нэнси в такт воображаемой музыке. Но когда его пальцы нащупали упругую выпуклость ягодицы, Нэнси запротестовала:
— Такого он не делал! Вы что, со мной заигрываете?
— Никогда не задавайте мужчине такой вопрос. Это серьезная тактическая ошибка.
— Почему?
— Потому что вы выбиваете его из колеи, и ему приходится на ходу придумывать совершенно новый подход. Это равносильно внезапной смерти потенциальных отношений.
— Признайтесь, что вы все это придумали!
Бретт чуть не наступил ей на ногу и извинился:
— Прошу прощения, я не хотел.
Не хотел, как же! Бретт опустил взгляд на великолепную грудь Нэнси и едва удержался, чтобы не сунуть руку за вырез платья. Это было бы роковой ошибкой!
— Я был не прав насчет танцев. — Он отпустил ее и отступил на шаг. — Рад, что вы приятно провели время с Алексом. Мне пора.
— А как же абонемент?
— Забудьте.
— Нет, я настаиваю. Пока вы демонстрировали мне танцевальные позиции, я вспомнила, куда его сунула. — Она юркнула в маленькую кухню и вернулась оттуда с торжествующей улыбкой. — Я прилепила конверт к дверце холодильника магнитом, чтобы не потерять!
Нэнси протянула ему вожделенный абонемент, но Бретт все еще медлил. Ему не хотелось его брать: это все равно что взимать плату за то, что делаешь в своих же интересах. Чем меньше свободных девушек вроде Нэнси разгуливают по Чикаго, тем лучше для него — правда, таких, как она, Бретт еще не встречал.
Каким-то образом она выпроводила его из квартиры. Нэнси положительно обладает редким талантом избавляться от мужчин.
— Ну что же, рада была с вами познакомиться, — сказала она и ловко сунула конверт с абонементом в карман пальто Бретта.
— Я еще ничего не сделал, чтобы его заработать.
Но, несмотря на его протесты, Нэнси отказалась взять абонемент назад.
Бретт хотел было пожать ей руку — возможность присутствовать на чемпионате страны по регби требовала какого-то значительного жеста — но как-то само собой получилось, что его губы нацелились на гладкую кожу над правой бровью девушки. Он легонько коснулся ее, и Нэнси удивленно ахнула.
Черт, если на нее так действует платонический поцелуй, то впредь мне лучше ограничиваться рукопожатиями! — подумал Бретт.
— Спокойной ночи.
— До свидания… и спасибо за абонемент.
— Кристофер будет локти кусать.
Бретт не сразу вспомнил, кто такой Кристофер. Только сбежав по лестнице и выйдя на улицу, где порыв ветра сразу бросил ему в лицо горсть колючих снежинок, Бретт сообразил, что так зовут бывшего жениха Нэнси.
Нэнси смотрела в окно, как Бретт сел в маленький потрепанный «форд», круто развернулся и скрылся в ночи.
Кто бы мог подумать, что Бретт ее поцелует на прощание? Или это нельзя считать поцелуем? Скорее, он не поцеловал ее, а просто коснулся губами. Тем не менее ее лоб все еще покалывало в том месте, где его коснулись теплые губы Бретта, а там, где он игриво положил руку на ягодицы, не очень точно имитируя стиль Алекса, на теле словно остался ожог.
Нэнси была слишком полна впечатлениями от вечера, чтобы раздумывать, почему чувствует себя так, будто готова взлететь. Если это то, что ощущают дрянные девчонки, то она готова влиться в их ряды!
На следующее утро Бретт проснулся с трудом и нехотя открыл глаза, щурясь от яркого зимнего солнца, пробивающегося между неплотно закрытыми занавесями.
Упорно звонил телефон. После четвертого звонка у Бретта уже звенело в ушах, но он не собирался брать трубку. Он знал, кто звонит и зачем. Ему полагалось быть в доме родителей и наблюдать, как Вайолетт открывает свадебные подарки — будто новобрачным больше нечем заняться.
