— Нет, Бретт, все происходит слишком быстро. Не спеши сделать что-то, о чем впоследствии можешь пожалеть, только потому, что…
— Потому что я без ума от тебя и умру, если не займусь с тобой любовью — желательно прямо сейчас?
— Чувствую, мой обеденный перерыв затянется.
— Сейчас заедем в твой магазин, отпросишься у хозяйки.
Нэнси счастливо улыбнулась и кивнула.
Три дня спустя Нэнси все еще не покидало ощущение, будто она несется куда-то на бесконечной карусели. Счастье и любовь к Бретту так переполняли ее, что, наверное, всей жизни не хватит привыкнуть к этому ощущению.
Бретт перенес ее через порог гостиничного номера в Лас-Вегасе и поставил на пол возле огромной кровати под стеганым атласным покрывалом.
— Ну, что ты об этом думаешь?
— Чудесно! — Нэнси имела в виду вовсе не роскошный номер.
— Ну, миссис Майсден, чем бы вы хотели заняться в первую очередь?
— Чем? Пожалуй, поиграть в рулетку.
— В рулетку? — Бретт ухитрился сделать так, что в его устах даже это слово прозвучало невероятно эротично. — Ответ неправильный. Начать надо с настоящего свадебного поцелуя.
— Это что, еще одно из твоих правил?
Нэнси потянулась к мужу, все еще удивляясь, как он красив в черном костюме и в красном галстуке.
— Отныне никаких правил!
Бретт припал к ее губам долгим глубоким поцелуем, тем временем его пальцы деловито расстегивали пуговицы ее белого льняного жакета. Под жакетом на Нэнси был только бюстгальтер. Бретт погладил кружевные чашечки, и его пальцы нырнули внутрь, поглаживая нежную кожу.
— Ты ведь не против, что мы поженились в Лас-Вегасе?
— Оказалось не так плохо.
Бретт избавил Нэнси от бюстгальтера так же быстро, как от жакета, затем от короткой юбки и колготок. Нэнси возбуждала мысль, что она стоит обнаженная перед полностью одетым мужчиной, тем более что этот мужчина — Бретт.
— Как ты думаешь, родственники простят нам наше бегство? — спросила Нэнси.
Но ей было уже не до разговоров, руки Бретта поглаживали ее плечи и спину, и Нэнси слабела от желания. Его язык начал вытворять нечто невообразимое, а руки опустились еще ниже, и вскоре Нэнси чуть ли не пританцовывала на месте от нетерпения. А когда язык Бретта начал дразнить ее сосок, она напрочь потеряла способность думать.
— Ничего, они возьмут реванш. Как только мы вернемся, они замучают нас торжественными приемами.
— Это будет здорово.
Но ничего не может быть лучше, чем заниматься любовью с Бреттом. Даже не имея опыта, Нэнси поняла, что Бретт великолепный любовник. Он был нежным, когда ей этого хотелось, игривым, когда она напрягалась, нетерпеливым, когда она была готова. Узнав, что стал ее первым — и, как он поклялся, последним — мужчиной, Бретт был ошеломлен и польщен.
— Миссис Майсден, — благоговейно прошептал он. Казалось, Бретт все еще не мог привыкнут к этому словосочетанию. — Моя жена, моя любовь.
— А ты ничего не забыл? — Нэнси стала расстегивать на нем рубашку.
Бретт быстро разделся. Его тело — крепкое и сильное, и в то же время не лишенное уязвимых мест, прикасаясь к которым Нэнси могла довести его до исступленного нетерпения, не переставало удивлять и восхищать ее. Нэнси уже и счет потеряла, сколько раз они занимались любовью, и с каждым разом пламя их страсти разгоралось все жарче.
Для Бретта каждый раз все было как впервые, только во сто крат приятнее. Сейчас он желал Нэнси еще больше, чем когда они вышли из ювелирного магазина — неужели это было всего три дня назад? Для обоих время как будто остановилось, жизнь превратилась в сплошной праздник любви.
Бретт увлек Нэнси на кровать и целовал до тех пор, пока ее розовато-коричневые соски не налились желанием и не затвердели. Бретт никогда не знал заранее, чего от нее ждать. То Нэнси с игривой стыдливостью натягивала простыню до подбородка и заставляла себя уговаривать, забавляясь его нетерпением. То сама тянулась к нему, и ее смелые ласки были предельно эротичными и возбуждающими.
Бретт теперь жалел о каждой ночи в своей жизни, которая прошла без Нэнси. Он не сомневался, что поступил правильно, женившись на этой удивительной женщине. Он не мыслил жизни без нее. Нэнси была самой прекрасной, самой сексуальной, самой загадочной и в то же время самой хорошей из всех, кого ему доводилось встретить. При мысли о том, что он чуть было не потерял ее, Бретта до сих пор бросало в холодный пот, а от сознания, что Нэнси принадлежит ему, весь мир расцветал радужными красками. Может, эйфория продлится и недолго, но его любовь — вечна. Больше всего на свете Бретту хотелось сделать Нэнси счастливой.
Каким же он был дураком, что сразу не понял, как она ему нужна, что с первой же встречи не сделал все от него зависящее, чтобы сделать ее своей!
Никогда еще ни с одной женщиной ему не было так хорошо. Когда его ласкали другие женщины, это были всего лишь механические приемы, пусть и приятные, но в каждой ласке, в каждом прикосновении Нэнси сквозило столько любви, что сердце Бретта переполняла благодарность.
— Я тебя люблю. — Ему хотелось повторять эти слова бесконечно, и, когда — быстрее, чем он ожидал, — тело Нэнси содрогнулось в экстазе, подстегнувшим его собственный, Бретт не мог не прохрипеть снова: — Я люблю тебя, люблю…
Удивительно, но то, что происходило между ними, Бретт даже не мог описать теми словами, которыми пользовался раньше. Сказать, что они с Нэнси занимаются сексом, было бы и кощунственно, и неточно, они занимаются любовью, иначе не скажешь.
— Тебе нравится кольцо? — спросил Бретт, поглаживая пальцы Нэнси.
Она посмотрела на кольцо, потом повернулась к Бретту. Ее лицо светилось счастьем.
— Нравится, но еще больше мне нравишься ты. Знаешь, Бретт, необязательно было на мне жениться.
— Да, похоже, я совершил ужасную ошибку, — поддразнил он.
— Я серьезно. Я бы осталась с тобой на любых условиях, мне не нужны клятвы, я бы спала с тобой…
— Я женился не для того, чтобы залезть тебе под юбку.
— Я бы с радостью просто встречалась с тобой, — продолжала Нэнси серьезно. — Тебе не следовало спешить с женитьбой, я не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалел об этом.
— Мы должны были пожениться, так записано в книге правил.
— Что еще за книга правил?
— Та, которую я собираюсь написать. Она будет называться «Как найти и затащить под венец Прекрасную принцессу».
