На этот раз она заперлась.
Из-за сплошных окон гостиной донеслось игривое, частое позвякивание. Она щелкнула выключателем, но ничего не увидела и опять погасила свет. Какой-то зверек, не иначе – может, белка? Выходившая в сад застекленная дверь между окнами тоже оставалась незапертой. И даже чуть приоткрытой, для воздуха. Сильвия взялась ее затворять, и вдруг рядом кто-то хохотнул, совсем близко, будто бы в комнате.
– Это я, – сказал незваный гость. – Напугались?
Вплотную прижавшись к стеклу, он оказался рядом.
– Это Кларк, – назвался он. – Кларк, сосед ваш.
Она не собиралась приглашать его в дом, но побоялась запираться у него перед носом. Он мог рвануть дверь на себя. Включать свет тоже было не с руки. Она спала в одной длинной футболке. Надо было хотя бы завернуться в плед, но она не успела.
– Вам нужно одеться? – спросил он. – А я как раз принес кое-что подходящее.
Он выставил перед собой пластиковый пакет. Сунул ей в руки, но входить не стал.
– Что это? – сдавленно спросила она.
– Откройте да посмотрите. Не взорвется. Держите.
Сильвия ощупью проверила пакет, но смотреть не стала. Что-то мягкое. И тут она узнала пуговицы жакета, шелк блузы, ремешок брюк.
– Решил вернуть, – сказал Кларк. – Это ваше, правда ведь?
Ей пришлось стиснуть челюсти, чтобы не стучали зубы. Во рту и в горле нестерпимо пересохло.
– Я сразу понял, что это ваше, – негромко повторил Кларк.
У Сильвии язык сделался ватным. Она с трудом выдавила:
– Где Карла?
– Которая? Моя жена Карла?
Теперь она более отчетливо разглядела его лицо. Увидела, как он забавляется.
– Моя жена Карла дома, в постели. Спит. На своем месте.
С виду этот человек был красив и глуп. Рослый, поджарый, хорошо сложенный, но с какой-то неестественной сутулостью. От него исходила точно рассчитанная, чуткая угроза. На лоб падала темная прядь волос, над губой темнели щегольские усики, в глазах читалась надежда и одновременно насмешка, мальчишеская улыбка граничила с мрачностью.
Он всегда вызывал у нее неприязнь; она даже рассказала об этом Леону, а тот сказал, что парень просто не уверен в себе и оттого слегка развязен. Его неуверенность в себе вряд ли могла сейчас внушить ей спокойствие.
– Умоталась она, – сказал Кларк. – После такого приключения. Видели бы вы себя со стороны – как вас перекосило, когда вещички свои узнали. Что вам на ум пришло? Небось подумали, что я ее прикончил?
– Нет, просто удивилась, – ответила Сильвия.
– Еще бы. Уж как вы расстарались, чтоб ее в бега отправить.
– Я помогла… – с усилием выговорила Сильвия. – Я ей помогла: по виду она была в отчаянном положении.
– В отчаянном положении, – повторил он, будто взвешивая каждое слово. – Да, не иначе. В таком отчаянном положении, что выпрыгнула из автобуса и бросилась мне звонить, чтоб я за ней приехал. Так плакала, что я не сразу разобрал, о чем она толкует.
– Она сама захотела вернуться?
– Будьте уверены. Еще как захотела вернуться. В истерике билась. Она у меня девочка возбудимая. Но вы, видать, ее не знаете так близко, как я.
– Она, судя по всему, рвалась уехать.
– Неужто? Ладно, пусть по-вашему. Я ж не спорить сюда пришел.
Сильвия промолчала.
– А пришел я затем, чтоб вас предупредить: мне не нравится, что вы лезете в наши с женой семейные дела.
– Она – личность, – сказала Сильвия, хотя понимала, что лучше придержать язык. – Помимо того, что она ваша жена.
– Батюшки мои, да неужели? Моя жена – личность? Кто бы мог подумать! Вот спасибо, что просветили. Только вы лучше не пытайтесь со мной умничать, Сильвия.
– Я и не пытаюсь умничать.
– И хорошо, что не пытаетесь. Рад за вас. Иначе я бы очень рассердился. А мне еще нужно сказать вам пару слов. Во-первых, я никогда и нипочем не позволю вам совать свой нос в нашу с женой семейную жизнь. Во-вторых, больше ноги ее здесь не будет, я об этом позабочусь. Правда, она и сама к вам не рвется. Уж поверьте. Вы очень низко пали в ее глазах. Да и вообще, в вашем возрасте пора бы научиться за собой грязь убирать. Вот так, – подытожил он. – Вот так. Усвоили?
– Вполне.
– Надеюсь. Очень на это надеюсь.
– Ясно, – сказала Сильвия.
– А знаете, что я еще думаю?
– Что?
– Сдается мне, за вами должок есть.
– Какой?
– Ну, какой… хотя бы прощения попросить.
– Ладно, – ответила Сильвия. – Если вы настаиваете. Прошу прощения.
Он шевельнулся – видимо, хотел протянуть руку, но от этого движения Сильвия резко вскрикнула.
Кларк захохотал. И облокотился на дверную коробку, чтобы перед ним не захлопнули дверь.
– Что это?!
– Где? – переспросил он, как будто она задумала какую-то уловку, да сплоховала.
Но тут его внимание привлекло отражение в окне, и он резко обернулся, чтобы посмотреть, откуда оно взялось.
От дома вниз тянулся широкий пологий откос, где в это время года нередко собирался ночной туман. Вот и сегодня без него не обошлось. Но в одной точке сейчас наметилась некая перемена. Туман сгустился, обособился и преобразился во что-то колючее и лучезарное. Сначала он покатился вперед ожившей головкой одуванчика, потом спрессовался в мифическое животное, чисто-белое, дьявольское, похожее на переростка-единорога, несущегося прямо на них.
– Господи, спаси и сохрани, – тихо, истово забормотал Кларк.
И вцепился в плечо Сильвии. Это движение совершенно ее не испугало: она заключила, что Кларк либо хочет ее защитить, либо сам ищет поддержки.
Потом видение взорвалось. Из тумана, из света, что действовал как лупа (теперь стало ясно, что это свет фар автомобиля, который ехал по проселочной дороге – вероятно, в поисках парковки), – из этого смешения возникла белая козочка. Молодая, пританцовывающая белая козочка ростом не более овчарки.
Кларк опустил руку.
– Боже мой, ты откуда? – спросил он.
– Это ваша? – догадалась Сильвия. – Ваша коза?
– Флора, – выговорил он. – Флора.
Коза остановилась на расстоянии вытянутой руки, засмущалась и потупилась.
– Флора, – повторил Кларк. – Откуда ты взялась? Напугала нас до смерти.
Нас.
Флора подступила ближе, по-прежнему пряча глаза. Она ткнулась в ноги Кларка.
– Вот глупая животина, – дрожащим голосом выдавил он. – Где тебя носило?
