Марта замахнулась на детей.
– Пошли прочь от меня. Ежели умирать, дайте мне умереть с миром, подальше от вас двоих… О, неужели это те дети, которых я взрастила? – застонала женщина, и голос наполнился жалостью к себе. – Было время, когда я думала: «возможно, возможно еще есть надежда». Но я всегда знала, что это не так, всегда знала это глубоко в сердце… Теперь дайте мне уйти из этой несчастной жизни так, как я и прожила ее… в одиночестве. – Марта закрыла пожелтевшие глаза и принялась причитать: – Пропала моя жизнь, сгинуло мое счастье, все сгинуло.
На потрясенных детях не было лица. Они глядели на мать широко раскрытыми глазами, потом, не сводя с нее взгляда, бок о бок вышли из комнаты и сели возле очага.
– Жаль, что Вила сейчас нет, – прошептал Карл. Он крепко прижал колени к груди и спрятал заплаканное лицо в ладонях.
– Может, нам позвать священника? – предложила Мария с некоторым сомнением в голосе.
Карл помолчал, потом ответил, также неохотно.
– Он и впрямь говорил, чтобы мы звали его, когда бы он ни понадобился.
– А… мама ненавидит его, да и Вил тоже, – напомнила Мария.
Карл кивнул.
– Да. Но разве может священник сделать что-то плохое?
Он медленно развернулся к двери. Мария, почувствовав его замешательство, сжала руку брата и поцеловала его в щеку.
– Я… я вернусь очень скоро, Мария.
С грустью глядя на сестренку, Карл выдавил из себя слабую улыбку и исчез в темноте.
* * *
Вил отступил от широкого букового ствола, приготовившись сделать последний рывок на пути домой. Он подтянул гамаши, затянул веревочный пояс, стягивавший его шерстяную тунику, откинул капюшон с головы на плечи и провел длинными пальцами по своим светлым волосам. Глубоко вдохнув, мальчик отправился в путь.
Быстроногий парень скоро миновал Обербрехен. Небо просветлялось. Ближе к дому он засмеялся, припомнив восхитительный момент столкновения Анселя с землей. Он представил, как стражник лежит там со ртом, набитым травой и грязью, и, как обычно, яростно рычит, неуклюже поднимаясь на ноги. Но тут память вернула его к угасшему лицу бедного Лукаса, и вновь реальность его ночного происшествия сжала его сердце. Грусть и настигающая опасность отрезвили его, и Вил вновь сосредоточился на своем бегстве, прислушиваясь только к ударам мозолистых стоп по сырой земле, да позвякиванию болтавшейся сумы.
Вдруг его оглушил грохот копыт, и парень метнулся в сторону от дороги. Закатившись в канаву с высоким сорняком, он плотно натянул капюшон и лежал ничком на земле, пока три воина не проскакали мимо. Потом он выдохнул задержанный воздух и с опаской вернулся на открытую дорогу.
* * *
Карл торопился на юго-запад, к дому отца Пия на восточной окраине Обербрехена. За его спиной уже пробился золотой краешек восходящего солнца. Свежий легкий ветерок ерошил рыжие кудри мальчика. Пока прохладный туман подбирался к залитым росою полям, петух и певчая птица огласили пришествие нового дня. Мальчик, теперь довольный своим решением, с уверенностью спешил по дороге.
Внезапно откуда-то из-за поворота налетели всадники и едва не сбили с ног перепуганного паренька. Чтобы избежать неминуемой смерти под копытами лошадей, ошарашенный Карл бросился в сторону. Озадаченные появлением мальчика в неясном утреннем свете, всадники привстали на стременах, чтобы удержать лошадей.
– Ты, мальчишка, – прикрикнул один воин с каменным лицом. – Не двигайся, а то умрешь.
Карл замер, задрожав от страха, когда двое других спешились и направились к нему.
Командующий крепко взял бедного Карла за тунику и поднял онемевшего мальчика над землей.
– Что за лихо ты замышляешь? Говори. Кого ты видел?
Мальчик в замешательстве стал заикаться.
– Я… я видел только людей, направлявшихся на поля. Я иду за отцом Пием… моя матушка заболела… и…
– Повтори, ты видел каких-нибудь чужаков?
– Ни одного, сир! – заплакал мальчик. – Клянусь вам.
Негодуя, он отшвырнул мальчика на землю и сел на лошадь.
– Тебе лучше говорить правду. Я знаю тебя, ты сын пекаря из Вейера, и я прикажу тебя выпороть, коли ты соврал.
Карл, целый и невредимый после падения, но как всегда желая угодить, осторожно поднялся на ноги и робко спросил вслед уходящим всадникам:
– Мой господин, кого я должен был заметить?
Воин развернулся в седле и ответил:
– Кто-то напал на аббатского стража, и он теперь лежит при смерти. Мы разыскиваем незнакомца, любого чужака на нашей земле.
Карл согласно кивнул удаляющимся всадникам, но в сердце кольнула острая боль. «Конечно, Вил не имеет к этому делу никакого отношения. Нет, только не Вил. С чего бы ему?» – задумался он. Холодный ужас разлился по венам, и мальчик вздрогнул. «О, Господи благой, да не будет никакой вины на моем брате».
Он продолжал путь к двухэтажному дому впереди.
– Вот и славно, – вздохнул он, – дым идет, значит, они дома. Приблизившись к деревянному дому, он заметил хозяйку, собиравшую яйца на заднем дворе, и громко позвал ее:
– Фрау, фрау, мне нужен отец Пий.
В его сторону последовал удивленный взгляд, выражающий только неприязнь к столь нежеланному посетителю. Недовольная рассветным вторжением, женщина обеими руками подобрала подол фартука, полный куриных яиц, и засеменила через стаю гогочущих гусей за дом.
Несколько обиженный ее приемом, Карл зашагал к передней двери и храбро постучал. Он почтительно ожидал приглашения, и заодно пользовался минуткой, чтобы рассмотреть местность в сероватом рассвете и насладиться свежим утренним воздухом. С растущим нетерпением мальчик постучал громче: «Отец Пий?» Его мольба осталась без ответа, поэтому он поднял глаза к закрытому окну над головой.
– Отец Пий, отец Пий! Прошу вас… это Карл, Карл из Вейера, сын лекаря.
Ставни распахнулись от удара, и мутные глаза священника пристально воззрились на незваного гостя.
– Что ты здесь ищешь до обедни, отрок? Ты что, не знаешь… Ach, ладно, приму тебя немедля.
Согласный даже и на колкий ответ, Карл с облегчением ждал, пока отворят широкую дверь, когда его внимание отвлекло какое-то стремительное движение вдоль извивающейся дороги.
Он обернулся и прищурился, чтобы точнее рассмотреть бегущую фигуру, как вдруг у него за спиной растворилась дверь. Карл подпрыгнул и обернулся на пятках, чтобы предстать перед красным, пучеглазым лицом сердитого и пренеприятного отца Пия.
– Скажи на милость, чего тебе надобно от меня до обедни, Карл? – прорычал священник.
– У меня к вам срочная нужда, святой отец.
Карл почтительно наклонил голову и склонил одно колено.
