Ну что ж, тогда остается пицца. Он закажет самую вкусную мясную пиццу с сыром.
Квазим схватил безжизненное тело и затолкал его в мусорный бак уборщика. Бак на колесиках был наполовину заполнен бумажными полотенцами. Хобгоблин закатил его в уборную и закрыл ее на надежный висячий замок. Пусть уйдет старое и придет новое. Новая метла выметет весь сор из торгового центра, метла, о которой скоро все узнают.
Хобгоблин не спеша переоделся в раздобытый костюм. Надевая красное пальто, рукава которого прикрывали его руки всего на три четверти, он слегка покачивался. Коридор вскоре наполнился жутковатым гудением, будто кто-то играл «Санта Бэби» на расстроенной скрипке.
Котята пристально смотрели на происходящее и слушали, навострив уши. Но они не покидали своего убежища и не издали ни единого звука. Возможно, люди и не подозревали, что среди них бродит смерть, но котята — о да! — они знали об» том, но были достаточно умны, чтобы опасаться Квазима.
Глава 2
— Доктор? В четвертой палате новый пациент, — сообщила сестра Ларкин и мягко добавила: — Ребенок пяти лет. Все не так уж плохо.
Доктор Николас Энтони вздохнул.
— Перелом или удаление?
— Удаление. Еще одна лампочка внутри.
Медсестра поморщилась и протянула врачу карточку. Она работала тут недавно, но уже усвоила, что доктор Энтони не выносит некоторых видов телесных повреждений.
— Где она застряла? В ушном канале?
— Нет, в носовой полости. Я не слышала всей истории, но знаю, что его старший брат предложил сделать это.
— Как всегда. И что говорит брат?
— Якобы это не его вина. Оправдывая свой поступок, он ссылается на теорию Дарвина.
— Понятно. Может быть, он и прав. Некоторые люди действительно слишком глупы, а другие не заботятся об их жизни. Это маленькая мигающая лампочка из гирлянды? Или большая, предназначенная для уличного освещения?
— Конечно, маленькая, доктор! — Сестра удивилась вопросу.
— В таких случаях не бывает никаких «конечно», сестра Ларкин. Скоро вы в этом убедитесь сами.
— Извините, доктор, можно? — спросила медсестра в приоткрывшуюся дверь.
Доктор Энтони прищурился. Слово «извините» произносили только при определенном виде телесных повреждений.
— Да?
— Пациент со сложным переломом, это хорошо видно на рентгеновском снимке. Его привезли около шести. И он очень болтливый.
— Понятно. Упал с крыши?
— Да, — неохотно подтвердила медсестра.
— Снова лампочки или Санта-Клаус?
— Санта… Костюм уже сняли, — поспешно добавила она.
— Санта. Значит, это связано с алкоголем?
— О да! Пациент выпил очень много. Его тошнило несколько раз, и вышло много алкоголя. Тем не менее он до сих пор непрерывно ругается.
— Доктор, у нас в первой палате ребенок, Джефф Сантос. — Лицо медсестры было бледным и испуганным.
— Что случилось? Автокатастрофа?
Больше всего доктор Энтони боялся смотреть на маленькие тельца, раздавленные и искалеченные из-за того, что забывчивые родители не пристегнули детей ремнями безопасности.
— О нет! Все не настолько плохо. Он просто проглотил колокольчик с елки, и матери надоело слушать этот постоянный звон. Она хочет, чтобы… мы помогли ее ребенку. По-видимому, с ним это уже случалось раньше.
— Понятно. Думаю, мне лучше поговорить с миссис Сантос о диете для мальчика.
— Доктор, в седьмой палате небольшая проблема. Потенциальная травма лица.
— Потенциальная?
Николас поднял бровь. Он не привык к несчастным случаям, которые еще не произошли. По крайней мере, не в пункте первой помощи. Люди не могут заглядывать в будущее, чтобы предвидеть свои несчастные случаи.
— Понимаете, с мистером Клиэри произошло несчастье. Он поправлял бороду на рождественской вечеринке и попросил одного из «эльфов» принести ему крем для лица. Но ребенок не нашел комплект грима и принес суперклей. Тюбики выглядели одинаково, и…
Доктор Энтони вздохнул.
— Вот почему людям с плохим зрением надо всегда носить очки.
— Мистер Клиэри тоже свои забыл. Он опаздывал. Для тех, кто работает Санта-Клаусом, сейчас напряженное время.
— Понимаю. У мистера Клиэри есть настоящая борода, или он гладко выбрит?
— У него есть своя борода.
— Тогда ему повезло.
— Вы знаете, как удалить суперклей с волос? — с надеждой спросила медсестра.
— Нет. Но ему предстоит восковая маска для лица, а это не самое страшное.
— Но этот способ удаления волос очень болезненный, — заметила сестра.
— Не настолько болезненный, как сдирание кожи, — возразил Ник.
— Доктор? Восьмая палата на очереди. Пациента укусила собака.
Ник положил вилку. Он два дня не ел горячей пищи. Но для него это было все же лучше, чем сидеть дома. Там он совершенно переставал следить за временем и определял, какой день недели, только считая чашки из-под кофе, накапливающиеся в кухонной раковине.
— Сестра, вы говорите так, будто пытаетесь кого-то оправдать. Что сделали с бедным животным, если оно так отреагировало?
— Хозяин наряжал собаку в рождественское платье своей маленькой дочери.
Ник медленно выдохнул.
— Люди, похоже, никогда не усвоят, что если животное небольшое и симпатичное…
— Вовсе нет, — перебила сестра. — Я имею в виду, оно не маленькое. Мистер Максвелл пытался впихнуть мастифа в платье своей шестимесячной дочери. Пес не кастрирован, и… и… платье его сильно облегало. По-моему, грубое обращение разозлило собаку.
— И укус всего один? Какое же терпеливое это животное!
— Да. И укус не очень опасный.
— Мистер Максвелл легко отделался.
— Миссис Максвелл сказала то же самое. Но потом она случайно опрокинула на своего мужа чашку горячего кофе и облила его с головы до ног. Боюсь, у него не только укус, но и серьезный ожог.
— Сестра?
— Да, доктор Энтони? — неохотно откликнулась медсестра. Она только что вошла в кабинет. До конца смены оставалось два часа, и тогда ее страданиям придет конец.
— Что за суета? — мягко спросил Николас.
— Ничего, о чем бы стоило слишком беспокоиться. Просто один из пациентов устал ждать.
— А чего он ждет?
— Костыли.
— Зачем ему костыли? — терпеливо задал вопрос Николас. — Не хочу казаться чересчур настойчивым, но я прервал процедуру, чтобы взглянуть на него, пока не назначили лечение. В конце концов, многие переломы трудно диагностировать, к тому же боль в ноге может быть признаком других патологий.
