— Ну, об инсайдерах, я думаю, вы знаете все, не так ли? — насмешливо произнес Феликс.
Она, казалось, оцепенела.
— Что вы хотите сказать, мистер Роуч?
— Ладно, давайте начистоту. Мы все здесь думаем об одном и том же. — Он широко развел руками, как будто в зале было полно людей, разделявших его мнение. — Ваш папа был всем инсайдерам инсайдер, не так ли?
Гарри моргнула и опустила глаза, потом повозила блокнотом по столу и, стараясь, чтобы голос не дрожал, ответила:
— То, что, возможно, совершил мой отец, сейчас не предмет для обсуждения.
— «Возможно»? — переспросил Феликс. — Он был признан виновным в инсайдерской торговле конфиденциальной информацией, разве не так? И приговорен к восьми годам тюрьмы!
Гарри скользнула взглядом по его сжатым кулакам, по лицу, покрытому злыми красными пятнами, а затем посмотрела Роучу прямо в глаза.
— Мне кажется, вы принимаете все это слишком близко к сердцу.
— Да, черт возьми! Сальвадор Мартинес чуть не поставил компанию на колени!
— Феликс, веди себя прилично.
Голос клоуна Коко заставил Гарри вздрогнуть.
Джуд поерзал в кресле. Феликс, насупившись, смотрел на Гарри. Судя по всему, ему еще было что сказать.
Гарри и не подумала обернуться, чтобы принять неожиданную поддержку. К черту! С нее хватит. Она уперлась ладонями в лакированную крышку стола для заседаний. Крышка была гладкая и холодная, как зеркало. Гарри оттолкнулась от столешницы и встала, глядя им в лицо.
— Мистер Роуч, я пришла сюда для того, чтобы обсудить с вами безопасность ваших ИТ-систем. И это все, о чем я намерена с вами беседовать.
Она схватила свою сумку и уже направилась к двери, как вдруг ее осенило. Она понимала, что вряд ли стоит произносить вслух то, что внезапно пришло в голову, но теперь ей было все равно. Гарри резко обернулась и посмотрела на них.
— Кто знает, возможно, мой отец был далеко не единственным инсайдером-торговцем в этих стенах и его арест только испортил кое-кому вечеринку!
У Феликса отвисла челюсть. Джуд, губы которого превратились в тонкую линию, медленно поднялся с кресла.
Клоун Коко тоже встал и, подняв руку, произнес:
— Господа, прошу вас…
Но Джуда уже вряд ли можно было остановить.
— Не выдвигайте голословных обвинений, миз Мартинес, — сказал он и сжал в кулаке серебряную авторучку. — Среди нас еще остались люди, которые верят в порядочность нашей профессии — даже если ваш отец утратил эту веру.
— Так-так, инвестиционный банкир с моралью. — Гарри усмехнулась. — Кто бы мог подумать!
Она быстро, едва не перейдя на бег, зашагала к двери. Чертов зал был длиннее, чем теннисный корт. Гарри рванула на себя дверь, вышла и с грохотом захлопнула ее за собой.
Лишь пройдя половину коридора, она поняла, что ее всю трясет. Она направилась за угол в поисках выхода. Черт, лифты, наверное, остались там, с другой стороны. Гарри и в лучшие времена не блистала умением ориентироваться в пространстве, но сейчас теряться и звать на помощь было бы излишним.
Не останавливаясь ни на секунду, она прошла мимо зала для заседаний и, стараясь ступать как можно тише, приблизилась к лифтам. Затем, ударив по кнопке вызова, она принялась нервно расхаживать туда-сюда в ожидании лифта.
Дверь зала заседаний открылась, и стало слышно, как внутри бубнят мужские голоса. Гарри взглянула на индикатор лифта. Еще два этажа. Она обвела глазами коридор в поисках места, где можно было бы спрятаться. Ни дверей, ни ниш. Ничего, кроме полированных мраморных полов.
Кто-то вышел из дверей зала. Клоун Коко. Он увидел ее и, кивнув, произнес:
— Миз Мартинес, прошу принять мои извинения.
Он подошел к ней и протянул руку. Его брови домиком поднимались к крутому лбу, выражение лица было скорбным.
— Эшфорд, — представился он. — Исполнительный директор «КВК». С вами обращались очень грубо, и я уверяю вас, что виновные получат строгое взыскание за недостаток профессионализма.
Гарри, проигнорировав протянутую ей руку, спросила:
— С каких пор исполнительный директор присутствует на совещаниях по ИТ?
Эшфорд опустил руку.
— Хороший вопрос. Ладно, признáюсь… мне было любопытно. Захотелось с вами познакомиться.
Лифт гулко затормозил, и дверь открылась. Гарри вошла внутрь и с силой нажала кнопку нижнего этажа.
— Я знал вашего отца больше тридцати лет, — сказал Эшфорд. — Сальвадор — мой большой друг и очень хороший человек. — Он улыбнулся. — А вы — просто копия своего отца.
Двери лифта начали закрываться. Гарри со злостью посмотрела на Эшфорда через быстро сужающуюся щель.
— Я знаю отца всю свою жизнь, — заявила она. — И могу вас заверить: у меня с ним нет ничего общего.
Глава пятая
Камерон знал, что плохо сочетается с окружающим пейзажем. Зато цвет его волос сочетался хорошо. Почти альбинос, как говорила та костлявая девка, когда он трахал ее. Потом он сжал пальцы у нее на горле и душил, пока она не затихла.
Натянув черную шерстяную шапку на самые брови, он посмотрел на часы. Пора было сваливать, иначе его могли заметить. Правда, по инструкции он должен был прождать еще час.
Прежде он никогда не бывал в Международном центре финансовых услуг. Насколько он понимал, это было место, куда богатые приходили, чтобы стать еще богаче. Он помнил этот район таким, каким он был до реконструкции, когда здесь еще располагались старые добрые доки таможни. Они нравились ему гораздо больше — огромные безликие пакгаузы, раскинувшиеся на унылых полосках земли. Теперь тут был целый благоустроенный город в городе, принимавший в гости банки со всего мира.
Камерон посмотрел на многоэтажные офисные здания, все как один из зеленых стеклянных блоков, сверкавших на солнце. Гребаный Изумрудный город.
Он облокотился на стальное ограждение набережной Джорджес-дока. Когда-то это был настоящий док, пропахший смолой и дохлой рыбой. Теперь его превратили в декоративное озерцо. О поверхность озерца разбивались водяные струи, вылетавшие из пяти брызжущих вовсю фонтанов. От шума закладывало уши, но здесь была идеальная позиция для наблюдения за зданием напротив.
Камерон выпрямился, заметив, как молодая особа, споткнувшись, вышла на улицу через вращающиеся двери. Он сравнил ее внешность с описанием девушки по имени Мартинес. Пять футов три дюйма,[26]стройная, с темными вьющимися волосами. Лицо слегка сердцевидной формы. Она сжимала в руке черную сумку, вроде ранца для книг, с каким-то серебряным логотипом. Точно — она. Он вспомнил испанскую официантку, с которой познакомился в Мадриде в прошлом году, и почувствовал, как у него встает.
