Хейд пожала плечами. Она была почти уверена, что лорд Найджел беспокоился вовсе не за людей. Этот человек совершенно не заботился о хозяйстве и предпочел тратить деньги Вильгельма на свои прихоти и на роскошь. А теперь он, наверное, опасался, что из-за ухода многих работников король Вильгельм станет выплачивать ему гораздо меньше денег.
Собравшись с духом, Хейд проговорила:
— Прошу простить меня, милорд, если я позволю себе высказаться. Конечно, я очень вам сочувствую, но разве вы не предвидели всего этого, когда Гринли был передан лорду Тристану?
— Тогда это не имело значения, — отмахнулся Найджел. — Когда был заключен договор о помолвке, было ясно: Д'Аржан еще много лет останется на службе у Вильгельма. Я не ожидал его появления до того, как замок Гринли будет отстроен заново. И то, что он явился только теперь, доказывает справедливость моих подозрений. — Казалось, лорд Найджел все более возбуждался от собственной речи. — Да-да, на самом деле хозяином Гринли должен быть я! Д'Аржан не заслуживает такого дара, потому что именно я заботился о его людях!
Найджел в ярости сжал кулаки и сделал глубокий вдох, стараясь овладеть собой.
— И он, конечно же, ужасно разозлился, узнав, что его люди не вернулись, чтобы служить ему. А почему они должны были возвращаться?! Ведь всем известно, что Молот Вильгельма — жестокий и кровожадный дикарь!
По спине Хейд пробежали холодные мурашки, и она тихо прошептала:
— Но тогда зачем же вызывать его гнев?
— Его гнев не будет стоить ничего, если Дональд преуспеет в том деле, которое я ему поручу.
Девушка посмотрела на лорда Найджела с недоумением, и тот выпалил:
— Завладеть замком Гринли можно лишь в том случае, если Д'Аржан вызовет недовольство короля — или умрет.
— Но как же Берти? — в ужасе прошептала Хейд.
— А что Берти? Если Д'Аржан умрет, Солейберт станет свободна. Она еще молода, и у нее будет возможность снова выйти замуж.
Хейд молчала, и Найджел, поднявшись на ноги, подошел к ней и тихо проговорил:
— Дорогая, за нее не беспокойся. Твоей, задачей будет только сбор сведений, которые мне нужны для того, чтобы убедиться, что смерть Д'Аржана все-таки наступит, даже если кузнец этой ночью и оплошает.
В груди Хейд закипела ярость.
— Милорд, я не могу выбрать… — перебила Хейд.
— Тихо, помолчи. — Найджел прижал палец к ее губам. — Я не требую, чтобы ты приняла решение сейчас же. Но подумай об этом в последующие дни, моя прелесть. Мне надо получить от тебя ответ до прибытия лорда Тристана, если только он не будет лежать мертвым у себя в Гринли.
Найджел склонился к девушке, и она почувствовала его дыхание у себя на губах.
— В любом случае мы с тобой должны заключить соглашение. Я оказываю тебе большое доверие, предоставляя выбор, прекрасная Хейд. Хотя я мог овладеть тобой прямо сейчас, если бы это входило в мои планы.
— Нет! — Хейд рванулась к выходу, но Найджел крепко ее удерживал.
Снова посмотрев ей в глаза, он проговорил:
— Ты придешь ко мне по доброй воле, когда наступит время.
В следующее мгновение Найджел прижался губами к ее губам. Когда же он отпустил ее, Хейд отступила на шаг и утерла рукавом губы. Из глаз ее хлынули слезы, а лорд с ухмылкой заметил:
— Сомневаюсь, Хейд, что кузнец Дональд будет обращаться с тобой с такой же учтивостью.
С этими словами он отвесил ей насмешливый поклон и, резко развернувшись, вышел из конюшни.
После ухода лорда Найджела Хейд медленно опустилась на грязный пол. Тело ее содрогалось от рыданий, а губы жгло огнем после отвратительного поцелуя Найджела. Она то и дело утирала слезы, но они снова и снова катились из ее глаз.
Хейд пыталась овладеть собой, пыталась успокоиться, но у нее ничего не получалось. Перед ней постоянно возникали видения — ангельская улыбка Берти, избитая до смерти жена кузнеца и омерзительная ухмылка лорда Найджела. Но самым ужасным был образ Эллоры, пронзительным голосом выкрикивавшей слово «шлюха».
«Шлюха, шлюха, шлюха!» — звучало у нее в ушах, и этот жуткий крик Эллоры прекратился лишь после того, как Хейд, лежавшая на полу конюшни, затихла в изнеможении.
Подобраться к воротам Сикреста незамеченным было для Тристана совсем нетрудно — особенно после того, как его посланцев уже пропустили во двор замка. Он оставил своего коня в некотором отдалении от замка под надзором верного Фаро (на сей раз оба они были в самой обычной и неприметной одежде).
Воспользовавшись смятением среди стражей и слуг, Тристан смешался с толпой и теперь без помех наблюдал за обитателями замка, а также прислушивался к их разговорам. Многое из того, что говорили люди, весьма его огорчало. Было совершенно ясно: лживые россказни о его жестокостях вызывали страх у обитателей Гринли, перемещенных сюда на время. И, конечно же, многие из них не хотели возвращаться.
— Я слышала, что одну деревню он сжег дотла, — говорила дородная простолюдинка своей подруге, — И не оставил жителям ни малейшей надежды на спасение. Убил большую часть людей, а вместо них всюду посадил ублюдков Вильгельма. Да-да, повсюду, от Шотландии до Лондона.
— Да, верно, — согласилась собеседница толстухи. — Говорят также, что он ездит в компании с дьяволом, способным предсказывать будущее.
Тристан невольно улыбнулся, сообразив, что женщина говорит о Фаро; он решил, что непременно позабавит друга этим рассказом.
— Да-да, ездит с дьяволом, — закивала толстуха. — И еще лорд Найджел говорит, что он заставляет обнаженных женщин прогуливаться перед ним. К тому же известно, что у него есть влечение к молоденьким юношам.
При этих словах женщины Тристан невольно сжал кулаки, и все его тело под грубой рубахой словно опалило жаром.
— Клянусь, что ни за что не вернусь в Гринли, ни за что не буду служить этому чудовищу, — свистящим шепотом проговорила одна из собеседниц. — Как ему узнать, кто из Сикреста, а кто нет?
Шумно выдохнув, Тристан пошел дальше. Чем дольше он слушал разговоры людей во дворе, тем все более убеждался в том, что лорд Найджел намеренно распускал все эти слухи — чтобы настроить обитателей Гринли против хозяина.
— И еще говорят, что он одноглазый.
— И принимает ванну из свиной крови.
— Беспощадный тиран. Лорд Найджел говорит…
— Всех нас уморит голодом или убьет…
— Похотливый мерзавец…
— Да-да, и еще…
Тристан отошел подальше от толпы и остановился у стены, чтобы в одиночестве собраться с мыслями. Теперь ему окончательно стало ясно: люди из Гринли не захотят поселиться в новых домах и служить новому лорду. И виноват в этом, конечно же, лорд Найджел. Он, по-видимому, привык пользоваться трудом чужих работников — всех те, кто пришел в Сикрест из Гринли. Кроме того, он не хотел лишиться щедрого вознаграждения, которое получал от Вильгельма за свою службу. Более того, Найджел наверняка зарился на замок Гринли и собирался каким-то образом прибрать его к рукам.
