Карл сел за стол, внезапно ощутив свинцовую усталость.
— Хоть ты не начинай. Это всего лишь царапина... точнее, четыре царапины, — поправился он. — Чертов котяра не хотел слезать с дерева. Здоровая скотина! Мелинда уверяла, что это любимец ее детишек, но, честное слово, я бы такого кота к детям и на милю не подпустил.
— А как она сама?..
Карл не мог сердиться на Квинта.
— Все такая же красивая... И такая же упрямая. — Тут он вспомнил, что может отомстить шерифу. — Кстати, я записал тебя добровольцем.
— Куда? — встревожился Квинт.
— В конце недели прибудет ее мебель, и Мелинда нуждается в сильных мужских руках, которые обеспечим мы с тобой и, может быть, еще Уилл и Кент.
— Я думал, Мелинда с детьми останется у ее отца.
— До тех пор, пока не привезут мебель. Она решила снять старый дом Мэри Селлерс и хочет открыть свой детский сад. Знаешь, мне кажется, твоей дочурке пора учиться общаться со сверстниками.
— Рене уже четыре, — довольно сообщил Квинт. — И, если ты забыл, напоминаю: у нее целый выводок двоюродных братьев и сестричек.
Но Карл его уже не слушал.
— Возможно, Джинни, Дениза и Брианна хотели бы отдать детей в детский садик, где за ними бы присматривал кто-то, кому можно доверять.
— Неужели ты взялся помогать Мелинде с бизнесом? Пару часов назад ты отказывался даже навестить ее!
— Ей нужно с чего-то начать.
— То есть топор войны между вами зарыт?
— Никакого топора и не было, — усмехнулся Карл. — Так, легкий перочинный ножик. И зарывать тоже нечего. Мелинда уехала, чтобы жить своей жизнью, а я остался здесь. Мы не давали друг другу никаких обещаний.
Квинт, конечно, знал, что Карл чувствовал, когда Мелинда уехала. Возможно, никто из них не клялся друг другу в вечной преданности, но сердце Карла принадлежало только ей.
— Рад, что твои чувства именно таковы.
— Так ты поговоришь с Джинни? Насчет садика?
— Я скажу ей об этом, — соизволил согласиться Квинт. — А когда я буду нужен для большого переезда?
— В субботу с утра, - Карл про себя прикидывал, с кем еще может поговорить о будущем детском саде Мелинды. Лишняя реклама еще никому не вредила. — В доме Селлерсов.
— Как ты и сказал, — кивнул Квинт, возвращаясь к работе.
Теперь у Карла была лишь одна проблема: как дождаться субботы?
Нужно себя чем-то занять, решил он на следующее утро. Найти столько дел, чтобы не оставалось времени на размышления. И остаток недели он делал все, до чего раньше не доходили руки.
В офисе шерифа он разобрал архив, в котором последние полвека складировался всякий хлам.
Выбросил все старые листовки «Разыскивается...». Внес все дела в новый компьютер, купленный для офиса по настоянию Джинни. Квинт возражал против приобретения, но пришлось пойти на поводу у супруги. К тому же ее поддержал Карл, который всегда был рад научиться чему-то новому.
Закончив дела в офисе шерифа, Карл отправлялся на ранчо «Шейди Леди» и помогал дядюшке, изо всех сил стараясь не думать о субботе и о женщине, которая будет ждать его прихода.
Ей ничего не нужно от тебя, кроме дружбы и некоторой помощи, твердил себе Карл. Несмотря на тот поцелуй — он был чисто дружеским. Не так женщина целует мужчину, с которым хочет завязать отношения.
— Уже поздно, Карли, может, стоит отложить вилы и зайти в дом? Оставайся на ночь у нас.
Карл вздрогнул. Задумавшись, он не услышал, как подошла тетя Зои.
Лунный свет обрамлял ее прекрасную фигуру. Он видел фотографии, сделанные в дни молодости Зои Катлер, и был вынужден признать, что она была редкостной красавицей. Его дядя любил повторять, что женился на Зои только для того, чтобы детишки получились симпатичными.
Карлу всегда нравилось проводить время с дядей и тетей, в атмосфере столь сильной взаимной любви, что не нужно было слов, чтобы видеть и чувствовать ее. Он всегда мечтал встретить «свою Зои», чтобы испытать то же чувство.
А еще он всегда думал, что на эту роль вполне сгодится Мелинда. И ошибся...
Улыбнувшись тетушке, Карл кивнул на оставшуюся солому.
— Я сейчас закончу.
Зои покачала головой.
— Ты слишком много времени посвящаешь «Шейди Леди». Ты тратишь на нас свою молодость. Даже хуже — не на нас, а на лошадей и солому!
— Вовсе нет, — Карл как раз заканчивал менять подстилку в загоне. — Например, сейчас я разговариваю с самой прекрасной женщиной в Монтане.
Зои со смехом подошла ближе.
— Нет, для меня ты слишком хорош, Карли. Льстить будешь своей женщине.
— Может, когда она наконец появится, лести скопится столько, что такое количество ее отпугнет.
Зои похлопала его по спине.
— Твоя женщина не испугается. Она будет чувствовать себя польщенной. Захочет разделить с тобой всю жизнь.
Карл покачал головой, зная, что такого никогда не будет. Положив вилы на место, он нежно поцеловал тетю в щеку.
— Надеюсь, ты права. Но мне действительно пора.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ей еще столько предстояло сделать, столько всего продумать! Мелинда начинала чувствовать себя белкой в колесе.
Самым большим сюрпризом стало поведение ее отца. Они никогда не были особенно близки, и
Мелинда привыкла считать, что он ее совсем не любит. Вряд ли Дэвид Морроу обрадуется возвращению «блудной дочки», да еще с тремя детьми...
Но отец проявил куда больше сочувствия, чем Мелинда надеялась. Каким-то образом за прошедшие годы они оба стали мудрее и добрее. Отец разрешил ей оставаться в доме столько, сколько она захочет. Вот только Мелинде не терпелось наладить собственную жизнь.
Ей повезло вовремя записаться на курсы педагогов, чтобы попытаться получить сертификат. Занятия будут проходить два раза в неделю, начиная со следующей. Это означало, что в детском саду обязательно понадобится нянечка, думала Мелинда, толкая перед собой тележку с покупками.
А сейчас нужно купить побольше продуктов, чтобы накормить тех, кто завтра придет помогать ей с переездом в дом с привидениями.
Свернув в хлебный отдел, она с удвоенной энергией налегла на поскрипывающую тележку, в которой сидели ее детишки. Мелинда боялась потерять их в магазине. Ее отец был на работе, и с тройняшками некому было остаться.
Прошло две недели со времени ее возвращения, и Мелинда наконец начала вновь осваиваться в городе, из которого уехала, казалось бы, навсегда. Поначалу она надеялась наладить все старые связи, вновь обрести друзей. Но теперь ее постоянно преследовало чувство неуверенности. Никому больше не было до нее дела.
