О событиях в Ватикане они не говорили никогда. Донован просто объяснил, что ему необходимо некоторое время, чтобы кое-что уладить.
В середине августа десятилетняя битва пожилого человека с эмфиземой окончилась. На отпевание в церковь Святого креста пришли немногочисленные соседи, старые приятели и десятки постоянных покупателей. Донован похоронил отца на кладбище Миллтаун рядом с его верной женой Клэр, почившей десять лет назад.
С той поры Доновану стало казаться, будто вместе с отцом он похоронил свое недавнее прошлое.
Так было до сегодняшнего дня.
Закусочная пустовала, когда незадолго до полудня вошли двое мужчин и уселись в конце стойки, поближе к двери.
Донован сложил «Эри пост» и направился поздороваться с посетителями. Он сразу обратил внимание, что они не местные. Скорее всего, туристы. Один был среднего роста и телосложения, второй же — высокий и мощный.
— Dia duit, — сказал Донован на гэльском[20]и быстро добавил: — Тор о’ the morn.[21]
Хотя двенадцать лет в Ватикане приглушили его ирландский акцент, Белфаст развязал ему язык, сделав речь менее сдержанной.
— Кофейку, парни?
— Кофейку б не помешало, — откликнулся тот, что помельче.
— Сейчас сделаем.
Донован схватил две чашки и поставил на стойку. Пока он снимал кофейник с конфорки, двое как по команде скинули намокшие плащи. Повернувшись к ним, он увидел, что на каждом была черная рубашка с белым квадратиком, прикрывающим пуговицу воротника. Священники.
Наполнив кружки, Донован спросил себя, знакомо ли ему плоское лицо того, что помельче, но ответа не нашел. Акцент, конечно, тоже был не местным.
— Сливки, сахар?
— Нет, спасибо, Патрик.
Здоровяк же просто помотал головой.
— Slainte,[22]— дружески кивнув, сказал Донован, бросив еще один взгляд на его воротничок. — Прошу прощения…
Он отошел на пару шагов вернуть кофейник на конфорку.
— …А мы знакомы?
— Нет, — ответил тот, что помельче.
Он мелкими глотками потягивал кофе, пар тянулся к его темным глазам.
— Но мы прибыли сюда по поручению Святого престола.
И Орландо представил своего коллегу как отца Петра Квятковски.
— Ясно, — проговорил Донован.
— Отыскать вас было непросто, — сказал он, немного приукрасив правду.
В результате процедуры отслеживания паспорта выяснилось, что Донован появился на территории Северной Ирландии седьмого июля. И хотя кредитными карточками Патрик не пользовался, они легко почерпнули необходимую информацию из документов публичного характера: недавнего некролога о смерти его отца и записей о передаче собственности умершего.
Донован пристально смотрел на Орландо.
— Вы как-то очень уж поспешно отбыли после… ммм… внезапной кончины кардинала Сантелли.
— Причины моего отъезда — мое дело, — строго ответил Донован, схватил тряпку и принялся полировать стойку. — Давайте-ка лучше сразу о вашем деле, отец.
— Что ж, тогда не будем терять время.
Сжав кружку сильными жилистыми пальцами, Орландо сделал большой глоток кофе.
— Нас проинформировали о вашем сотрудничестве с доктором Джованни Берсеи… в его исследовании оссуария в Ватиканском музее.
Священник выждал, наблюдая за реакцией ирландца. Однако по лицу Патрика ничего прочесть было нельзя.
— Уверен, вы с большим удовлетворением воспримете известие о том, что карабинеры закрыли дело о внезапной смерти доктора Берсеи.
«Отец Мартин уж точно закрыл дело», — отметил про себя Донован, с тревогой наблюдая, как священник достает из кармана фотографию.
— Уверен, вы узнаете этого человека, хотя он на этом снимке бледноват… — сказал Орландо, выкладывая на стойку фотографию Сальваторе Конте в морге.
Когда Донован осторожно шагнул ближе и посмотрел на снимок, Орландо уловил реакцию: едва заметное движение челюсти, чуть дрогнувшие веки. Он невозмутимо выложил перед Донованом факты его сопричастности: оссуарий, гибель Берсеи в катакомбах, «своевременная» кончина Сантелли, убийство Конте.
— И все это буквально в течение нескольких дней после нашумевшего похищения в Иерусалиме.
— Боюсь, единственный, у кого найдутся для вас ответы, — заговорил Донован, — это кардинал Сантелли. Но, как вы уже сказали, ответы эти он унес с собой в могилу.
Отойдя назад к кофеварке, он быстро прошелся тряпкой по ее хромированным частям.
— Его преосвященство ценит вашу преданность, Патрик. В наши намерения вовсе не входит предъявление вам обвинений.
— Что же тогда входит в ваши намерения? — с ноткой вызова поинтересовался Донован.
Лицо Орландо напряглось:
— Прежде всего нам необходимо выяснить, с какой целью оссуарий доставили на территорию Ватикана, а также местонахождение реликвий, которые предположительно находились в оссуарии.
— Эту информацию запросил кардинал Лунгеро?
Не отводя прямого взгляда, Орландо долю секунды помедлил.
— Совершенно верно.
Донован медленно положил тряпку. Имя он произнес наугад — кого-то в Ватикане звали Лунгеро, но уж точно не было там такого кардинала.
— Какие именно реликвии его интересовали? — спросил он; ирландский акцент был сейчас особенно заметен.
— Вам лучше других известно, что оссуарий представляет собой ларец с костями. Само собой разумеется, и в искомом находились кости. А также другие реликвии.
«С какой стати наемников вдруг заинтересовали кости?» — гадал Донован.
Если эти люди не представители Ватикана — кто тогда их прислал? А может, они были пособниками Конте в Иерусалиме и не успели получить свою долю до его гибели?
— Не уверен, что смогу быть вам полезен. Разве только…
— Что?
Он покачал головой:
— Перед отъездом из Ватикана от меня потребовали подписать договор о конфиденциальности. И я не обязан…
— Подобные соглашения — обычная процедура для сотрудников Святого престола, выезжающих за пределы Ватикана.
Второй прокол. Перед отъездом Донован не подписывал никаких соглашений. Факт оставался фактом: в папском престоле все еще пребывали в неведении о том, что на самом деле произошло, и расследований предпочли не проводить. Третьего прокола, по идее, не будет.
